Протокол допроса. Смерть командарма

– Вызывали, товарищ полковник?

– Просил зайти, майор. Вы здесь хозяин. А я только гость. Я временно занимаю этот стол. Прошу вас.

Кравцов сел.

– Я ведь работал в Луцке по линии агентурной разведки во время оккупации в 1942 году. И много могу вам рассказать. И от такой помощи отказываться не стоит, майор.

– Разве я отказываюсь, товарищ полковник. Я весьма ценю ваш опыт и буду рад помощи.

– Но вы в 1942 году работали с Нольманом. А он невысокого мнения обо мне и моей работе.

– Я служил под началом старшего майора Нольмана. А начальство не мы выбираем, товарищ полковник. Кстати и о моей работе он был не самого высокого мнения.

Одинцов продолжил:

– В свое время на линии Ровно-Луцк работали два крупных партизанских отряда: «Победители» полковника Медведева, и «Молот» полковника Стерненко. Партизанский отряд «Молот» был под моим управлением в 1942 году. Но затем часть моей группы в Луцке провалилась. И виновницей была известная вам лейтенант Костина. Это протеже товарища Нольмана. Из-за ошибки Костиной в 1942 году сорвалась операция по налаживанию контактов с антинемецкими силами в регионе. Я подал рапорт на Костину, и она была отстранена от работы. Но Нольман вытащил её. И она даже не была понижена в звании за вопиющую некомпетентность. Больше того Нольман снова использует Костину здесь. Он в 1943 году подмял созданный мною «Молот» под себя! И полковник Стерненко и майор Лурье стали напрямую подчиняться ему!

– Вы хотите сказать, товарищ полковник, что Нольман присвоил себе ваши заслуги.

– Да. Он это сделал. И ныне он комиссар госбезопасности 3-го ранга. А мои погоны с большим трудом держатся на моих плечах. Мои успехи – его успехи, но мои неудачи – по-прежнему только мои. Берегитесь Нольмана, майор.

– Сейчас я не служу под его началом. Я офицер СМЕРШ.

Одинцов усмехнулся:

– Вы думаете? Скоро он будет нам с вами отдавать приказы, майор. Вот увидите. Нольман не просто умен. Вы знаете, что в свое время он враждовал с комиссаром госбезопасности Максимовым. Своим нынешним шефом?

– Слышал про это. Но то дела давно минувших дней. Черная кошка между ними пробежала еще в 30-е годы.

– А ныне Максимов и шагу без Нольмана ступить не может. Умеет Иван Артурович втереться в доверие. Его прежнего шефа Шпигельгласса и в живых давно нет. А Нольман все еще на высоте. Скоро он и Максимова с вершины спихнет41. Можете быть уверены, майор.

– И к чему вы этого мне сейчас говорите, товарищ полковник.

– Предупреждаю. Вы были у него под началом. Но сейчас вы много знаете, майор.

– Что значит много?

– Покушение на Вахрушева многим будет стоить карьеры. Запомните это, майор. И боюсь, что мне уже не выкрутиться.

– Но ваше расследование идет хорошо. И комиссар Нольман не вмешивается в ваши дела.

– Это и подозрительно, майор. Если бы он вмешивался, мне было бы спокойнее. А так я чувствую беду.

Одинцов показал ему папку с личным делом.

– Вы знаете что это?

Кровцов открыл папку. Это было дело не из местного архива. Он поднял глаза на полковника:

– Откуда это?

– Копия личного дела. Это люди Молота, которых забрал у меня Нольман. У меня всегда были копии личных дел для моего пользования. И в этой папке дело «Ликвидатора».

Кравцов прочитал имя и фамилию, затем посмотрел на фото.

– Но это же…

– Да. Именно, майор. Сам Нольман ведь не познакомил вас с этим?

– Нет. Но я никак не мог даже подумать, что вот это и есть Ликвидатор.

– И не простой Ликвидатор, майор. Это поэт своего дела. Я даже не знаю, чем станет такой агент заниматься после войны. Убийство для него цель жизни. По-другому он уже не сможет.

– Но если это и есть Ликвидатор, то я тогда ничего не понимаю, товарищ полковник. К чему была вся игра с Лавровым? Получается, что никто его убирать в декабре 1943 года не собирался! Это все подстроено?

– Это многоходовая тактика товарища Нольмана. Лавров только часть плана. И он должен был остаться в живых тогда. Но теперь его смерть неизбежна.

– А вам не страшно делиться со мной такими секретами, товарищ полковник?

– Уже нет, товарищ майор. Эту папку сохраните и как следует спрячьте. Никто не знает что она у вас, кроме меня. И если про это станет известно – это ваш смертный приговор.

На этом разговор майора и полковника завершился…

***

Луцк.

Управление контрразведки СМЕРШ.

ЧП.

16 марта, 1944 год.

Время – 9.00.

Следующим утром Кравцов прибыл на службу и его встретил капитан Носков, сотрудник НКГБ из людей Одинцова.

– У нас ЧП, товарищ майор.

– ЧП?

– Ночью убит полковник Одинцов!

– Как убит?

– На месте преступления работает следственная группа. Но по предварительным данным это работа ОУН. Мне только что доложили, что на столе Одинцова обнаружен «приговор». Нечто вроде «чёрной метки».

– Мне нужно срочно выехать на место преступления.

– Там уже работает группа комиссара госбезопасности 3-го ранга Нольмана.

– И сам Нольман там?

– Нет. Нольман улетел в Москву. На месте распоряжается капитан НКГБ Осипов. И он сказал, что никакое усиление ему не нужно. Он сам во всем разберется…

***

Москва.

Управление НКГБ СССР.