Протокол «Голый король»

– Еще не поняли, идиоты? Вот же наш шанс покинуть чертов «Нимион»! Вот он!

– А ты оглох, да? – Яну этот задавака нравился всё меньше и меньше. – Корабль законсервирован. Не войти и не выйти – если ты, конечно, не консервный нож.

– А почему ты решил, что пилоту «Нимиона» не под силу запустить парочку спасательных капсул? Если сам болван, значит, и остальные тоже?

Эти доводы крыть было нечем, даже последний, и Ян взглянул на Леру и Адама. Но они молчали, явно предоставляя ему право вершить их судьбы.

– Хорошо, Лука, – вздохнул Ян. – Но ты полетишь отдельным рейсом.

Пилот криво усмехнулся:

– Договорились.

Заключив эту пародию на джентльменское соглашение, все направились в сторону аварийных лестниц. Никто не захотел воспользоваться лифтами. По прошествии двадцати секунд на экране интерактивной справочной системы опять высветилось предупреждение: «АКТИВИРОВАН ПРОТОКОЛ "ГОЛЫЙ КОРОЛЬ"».

Красное сливалось с красным.

3

Одновременно с событиями, развернувшимися в кухонном отсеке северо-восточного блока четырнадцатой палубы, случилось еще кое-что.

Первыми вскинули головы рабочие складских доков пятнадцатой палубы, передвигавшие в темноте кают-компании стулья. Пришедший сверху импульс оборвал бесцельное перемещение мебели. Губы зашевелились, проговаривая подхваченные мысли.

Эти четверо – кто они? Они – это мы? Нет. Мы – это они? Возможно. Это люди? Да. Нет. Похожи. Они опасны? Неизвестно. Они – другие? Нет. Да. Возможно. Кому-то придется проверить. Да. Да. Да.

Чрево общего разума перекатывало и потряхивало одни и те же вопросы, одни и те же ответы, стягивая в себя, будто нити, рассудки всего экипажа.

Они – это мы? Нет. Почему? Они не хотят. Они – другие? Да. Нет. Возможно. Сколько их? Четверо. Эти четверо – кто они? Неизвестно. Их вкус – каков он? Как у «дома всех домов». Эти четверо – другие «дома». Да. Да. Да.

Головы обращались друг к другу, отворачивались и обшаривали слепыми взглядами переборки, разнообразные двери и люки, лоснящиеся полы и потолки, вонзая глаза в громады пластика и стали.

Волнение распространялось дремотным приливом.

Переполненный командный центр задрожал, будучи одним из очагов вялого мыслительного процесса. Впервые в истории этого места здесь не набиралось и десяти офицеров. Чины и судьбы не имели значения для тех, кто умеет ждать. Но иногда даже такую высшую мудрость, как терпение, нужно отложить.

На пятой палубе, отведенной под критические узлы главного врага, ничего не изменилось. Здесь обезображенный экипаж продолжал избивать груды серверов и мыслительных блоков и жевать кабели – всё то, что формировало ядро Магнуса.

Больше всего ушло с шестой палубы, на которой находились основные системы жизнеобеспечения. Голоса так и не смогли понять, смогут ли они обойтись без этих гудящих агрегатов или нет. Можно было существовать без всего, как и раньше, но «дома» требовали ренту – воздух. А рождение и очистка этой смеси газов происходили без чьего-либо контроля. Поэтому шестая палуба осиротела быстрее прочих.

В недрах «Нимиона» началось движение.

4

– Я вот всё думаю об этом странном протоколе, – произнес Адам, перешагивая порог люка. – Почему именно «Голый король»? Не обычный, не синий, к примеру, – а именно голый. В этом же должен быть какой-то смысл, как думаете?

– «А король-то – голый!» – взвизгнул Лука и так же визгливо рассмеялся. Застонал. – Адам, ты хоть представляешь, сколько вещей имеют совершенно неподходящие названия? Сопля на клюве индюка тоже ведь как-то называется, да?

– «Кораллы». Или снуд, – ввернула Лера.

– Вот видишь, Адам? Никакого толку. Так зачем тебе смысл, запертый в космосе старик?

– Потеряйся смысл – потерялись бы и пилоты.

Лука озадаченно хмыкнул.

Они пробирались по девятой палубе, где, как утверждал пилот, находились четыре спасательные капсулы, в чьи настройки безопасности еще на этапе проектировки были заложены крошечные мозговые завихрения. Эти пробоины в алгоритмах позволяли покинуть «Нимион» при любых обстоятельствах. Даже при полной закупорке всех сосудов и артерий корабля. Этакая трещинка в черепе, оставшаяся после лоботомии.

Сама девятая палуба, хоть и называлась многофункциональной, служила в первую очередь для поддержания вкуса к жизни. Конечно, здесь имелись всякие бюрократические или технические отсеки, наводившие скуку, вроде той же канцелярии или тех же закутков терморегуляции. Но кому интересны эти рассадники уныния, когда можно выиграть в бильярд недельное жалование приятеля, постричься или хорошенько взбодрить мускулы?

Сейчас пародия на привычный образ жизни была гулкой и будто бы выгоревшей, пропитанной глубоким цветом свежего мяса. Иногда из полумрака выныривали члены экипажа. Расчесывая пленки и узлы под куртками, кителями и комбинезонами, они с тупым безразличием собак заглядывали в тренажерные залы и бильярдные. Некоторые забредали в воду бассейна и ложились на спину, блестя в темноте покрасневшими глазами.