Протокол «Иерихон»

— Стоило Термополису превратиться в космический корабль, на наши головы обрушилась целая лавина бед. Бунт анархистов и дикарей из мятежных секторов охватил Термополис и грозил развалить государство. Варвары хотели утопить нас в крови и пировать на трупах, дожирая и без того скудные крохи, отложенные на черный день. А знаете, кто побывал там до начала мятежа? Рик Омикрон.

В самом Эпсилоне начались волнения среди граждан, неполадки в работе техники. Главный центр управления неделю оставался обесточен, а значит глух и слеп. От напряжения сгорело несколько блоков памяти в центральном компьютере, произошли пожары. Эпсилон захватил боевой отряд сепаратиста Креза из Коммуны Омикрона и взял все Правительство в заложники. Только чудом нам удалось избежать краха. И как вы думаете, по чьей наводке эти бандиты явились в нашу цитадель? С кем они вели переговоры по захвату цитадели, кого Крез хотел сделать вторым человеком? Рика Омикрона!

Наконец, среди людей поползла странная болезнь, вызывающая головную боль и приступы ярости. Я видел этих несчастных и клянусь, что не наблюдал ничего более страшного. Человек утрачивает способность читать, понимать речь, становится раздражительным, агрессивным, а в самом конце превращается в безумную тварь, одержимую только одним инстинктом — желанием убивать. Мы были вынуждены уничтожить самых буйных, а других заперли. И так происходило повсюду, по всей башне. Как вы думаете, когда это началось? Сразу после того, как этот человек сбежал из цитадели!

Бунты, аварии, эпидемия! Вот что нам принес этот молодой человек, Рик Омикрон.

Рик снова смотрел на Парижа, невольно любуясь метаморфозами в мимике Председателя. Да, этот человек был отменным лицедеем. Сейчас его лицо выражало решительность и праведный гнев отца нации.

— Но мы выжили, устояли перед лицом испытаний, стали крепче и сильнее. А теперь он здесь, перед нами, и мы можем задать ему вопросы. Нет! Мы обязаны задать вопросы — чтобы отдать долг тем, кто погиб по его вине! Итак, Рик Омикрон, ты готов держать ответ перед лицом народа?

Рик мрачно разглядывал Парижа, прикидывая, куда бы врезать, появись такая возможность.

— Посмотрите на него, — зловеще проговорил Председатель. — Он молчит! Похоже, ему нечего сказать. Или он рассчитывает отделаться молчанием? Нет, Омикрон, не получится! Ты ответишь за все преступления, какие совершил перед лицом народа Термополиса.

Париж драматически вгляделся в зал.

— Дорогие друзья! — он покачал головой. — Мне крайне тяжело делать это, наверно потому, что предателем оказался не чужак, а наш земляк. Но такова суровая необходимость, — он вновь уставился на Рика. — Я задам тебе простой и понятный вопрос, Рик Омикрон. Ты еще можешь облегчить свою участь.

Париж нажал на кнопку в трибуне, и на экране появилось изображение Авроры. Картинка была плохого качества, зернистая и со смещением. Однако запись ожила, и в зале зазвучал голос девочки, спокойный, немного печальный, призывающий все молодое поколение следовать за Риком.

— Это Аврора, сестра Рика. Его сообщница, возможно, еще более опасная, чем старший брат. Отвечай, Рик, где находится Аврора?

Рик взвесил в руке пакет с холодной водой, словно размышляя, можно ли использовать его в качестве снаряда. Париж, похоже, догадался о намерениях, и чуть пригнулся. Рик хмыкнул и бросил пакет на пол. Тот с влажным шлепком лопнул. Потекла вода.

Медленно, пробуя каждое слово на вкус, Рик произнес:

— Странно, что мне вообще дали слово.

— Мы не варвары, — фыркнул Париж. — Даже преступникам мы даем возможность высказаться. Поэтому говори, пока можешь.

Рик приложил руку к сердцу:

— Благодарю за великодушие, Председатель. Вы так щедры, что у меня даже слезы наворачиваются.

— Хватит паясничать! — рявкнул Париж. — Отвечай на вопрос. Где сестра?

— Аврора? Не знаю, — Рик подумал и добавил. — Я и сам хотел бы знать.

Не мигающие глаза Парижа готовы были выскочить из орбит.

— У тебя был шанс, — проговорил он загробным голосом. — И ты его упустил. Поразительно, насколько ты оказался глупым. А мог бы послужить родине….

— Эй, Париж! — прервал его Рик. — Мне надоело слушать твои сентенции. Ручаюсь, половина публики в зале уже спит, а другая не помнит, зачем вообще сюда пришла.

Париж открыл и закрыл рот, как рыбина, вынутая сачком из аквариума.

— Дай-ка я кое-что скажу, пока вы не отрубили мне микрофон, — Рик устроился на стуле поудобнее. — Ты сам заинтересован в этом, Председатель. У меня есть ответы на кое-какие другие вопросы, которые тоже очень тебя волнуют. Я знаю, что волнуют, еще как. Вот что, Париж. Ты много и складно говоришь, но твой репертуар явно нуждается в дополнении. А вы, люди Термополиса, слушайте, пока у вас есть такое право и думайте, пока можете думать. Мне плевать, верите вы мне или нет, но я скажу то, что должен.