Протокол о недоделках

Долго смотрела в окно через реку на Межземье. Нам туда. И послушала про итоги сражения. Верги неожиданной атакой опрокинули и прогнали даргов. И сейчас оба потрёпанных воинства топают на юго-восток, в свои земли. Но это не всё, с той стороны реки были войска, хоть и меньшие по численности, кальмов, кроков и мушей, они тоже ушли от греха подальше, поскольку поняли, что Калугу, в которой и два десятка пушек и боеприпасов прибавилось, им не взять, а получить по шапке не хочется. Ну и все трапы всех враждебных рас с нашей стороны реки разбредаются, вполне справедливо ожидая сильных конвоев из Калуги, а потом и в Калугу. А скоро и все узнают, что брумцы укрепились на своём восточном рубеже – настало время немного зачистить земли землянцев от обнаглевших вражьих траперов.

А вечером в таверне Саныч, Талыч и Романна удивлённо уставились на прибывшего накануне из-за разблокированного моста симпатичного крепкого молодого трапера, который под гитару пел красивым голосом:

– Бывший физик-завлаб уходил выпивать,

На молчанье жены и скрипение тёщи

Он ответил: "Так надо, но вам не понять…"

Тихо обнял детей и добавил: "До ночи!"

Он купил пива с водкой и пошёл в старый парк,

Но как вкопанный встал у родного завода,

И помойный бачок принял красный диплом,

И прилипли к бокам золотые дипломы.

И помойный бачок принял красный диплом,

И прилипли к бокам золотые дипломы.

Ветер сильно подул, вздыбил мусора гладь,

Заскрипел матюгальник, встрепенулась природа.

И услышал завлаб: "Ты идёшь выпивать,

Ну а как же слова про науку народу!"

И услышал завлаб: "Ты идёшь выпивать,

Ну а как же слова про науку народу!"

Он встряхнул головой, на начальство взглянул,

Из горла засадил пива с водкой с досады!

А потом побежал, как от ладана чёрт,

От помойки, где в грязь оседали награды.

Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -

Если платят мало, надо пить, а не тужить!

Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -

Если платят мало, надо пить, а не тужить!

И носило его по окрестным пивным,

Где напившися в хлам на пол падали туши!

Бывший физик-завлаб преуспел в той попойке,

И закончил её в вытрезвителе в душе.

Но система мудра, участкового глаз

Видит каждый наш шаг на тернистой дороге!

Наступает момент, когда каждый из нас

Штраф сжимая в руке, вспоминает о заводе!

Вспомнил и наш завлаб – о молчанье жены,

Как начальства наказ у бачка не послушал,

Когда книжку труда со статьёй получил,

Уходя на базар продавать лук и груши.

А бачок всё хранит тот диплом в глубине,

И вросли по краям золотые дипломы,

На года на века, на память души

Бизнесмена, глушащего в себе джином учёного.

На года на века, на память души

Бизнесмена, глушащего в себе джином учёного.

Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -

Если платят мало, надо пить, а не тужить!

Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -

Если платят мало, надо пить, а не тужить!

Мои траперы бросились к певцу, как к родному. Выяснилось, что он прибыл пять лет назад из времени на четверть века раньше бывшего их. Просто чуть дольше летел, по более кривой дуге. Ну и я подмигнула так красиво поющему симпатичному парню, и душевно, хоть и не всё понятно, но мои старички смеялись сильно. И рассказывали ему новости стотысячелетней давности. Пригласили за наш стол – а он не богато жил только за счёт трофеев, за все прошлые и будущие трапинги ему тоже авансом оплатили путешествием в будущее, обрадовался лучшему угощению.

Гитарист отправится через день, одновременно с нами, но в другую сторону. Интересно, его мои ноги не испугают? Пока улыбнулся на моё подмигивание, но ещё не видел мои протезы. А время у нас есть. И пообщаться с интересным певцом, и отправиться в центр Межземья.

Радуюсь, надеюсь и тревожусь.

Глава 5. Открытие

Романна

Довольно поздним утром мы пересекли мост через приграничную реку и поехали по саванне на восток, в центр Межземья, или Злых Земель. Ещё два трапа, выехавшие вместе с нами, вскоре взяли левее и правее – шалить на землях других рас.

А ещё довольно сильный конвой отправился на запад, в ойкумену. Увозя и Антона, туриста-гитариста, горе-бизнесмена начала девяностых и бросившего аспирантуру кандидата наук в квадрате, как он шутил. И я, Аркадий и Саныч всё ещё были под впечатлением от услышанного от него.

Он тоже прилетел с тремя товарищами, один пенсионер, бывший туристом и художником-оформителем, и один журналист лет сорока пяти. Но им с лютым ветроном повезло меньше – в первом же трапинге его товарищи погибли, а его ранили, а они все были туристами, не чета нам. Вылечился и продолжил одиннадцать месяцев в году ходить в трапинги. И небогато – оплата его засчитывается в счёт путешествия во времени, а трофеев обычные трапы добывают не много. Антон был очень сильно удивлён нашими успехами, хотя сумму нашего вознаграждения за достижения и трофеи никто кроме клерка из траппункта и руководства форпоста не знал, но догадаться можно. Он тааак смотрел на нашу выздоравливающую ветроночку!

А дурочка явно хотела с ним интрижку замутить!