Протокол вскрытия

— Ладно! — Гамли сцепил зубы и бросил ненавидящий взгляд на Гуду, словно это она была виновата во всех бедах. — Как ты там называла своего выродка?

— Повежливее! — не выдержал Эринг.

Гамли зыркнул на него.

— Фуси, — прошептала опухшая от слез Гуда. Мотнула головой и поправилась: — Полностью будет Вигфус.

— Я… — выговорил старик через силу.

— Громче! — велел Эринг.

Под нашими требовательными взглядами старик откашлялся и продолжил:

— Я признаю тебя сыном, Вигфус, сын Гамли, внук Хрольва из Фаускруд!

Я повернулась к молодой женщине.

— Теперь вы, Гуда!

— Признаю! — она гулко сглотнула и продолжила торопливо: — Я признаю! Вигфус, ты мой сын от господина Гамли, сына Хрольва из Фаускруд.

Утбурд торжествующе рассмеялся. От этого смеха даже отважный инспектор несколько побледнел.

Поморщившись от головной боли, я шагнула к порогу.

— Отпускаю тебя, Вигфус, сын Гамли, внук Хрольва из Фаускруд! — и закончила тихо, глядя в горящие мертвенно-синим огнем глаза утбурда: — Покойся с миром, мальчик!

Долгую минуту мы смотрели друг на друга. Затем легкое дуновение ветерка, и к моей щеке прижалась ледяная ладошка.

— Спасибо, Проводник! — сказал призрак тихо и растаял предутренним туманом.

* * *

Возвращаться в тесную, провонявшую людьми нору не хотелось.

В доме взвыла Гуда, скорчилась на полу. Выходит, в этом сказания тоже не солгали. Женщина, которая решила избавиться от ребенка, не чувствует боли при родах. Зато она испытывает всю прелесть родовых мук, если о детоубийстве становится известно.

Спасибо, профессор Грейнмуд, заставили выучить! Надо будет почитать учебник, восстановить в памяти. Чувствую, пригодится…

Я стояла на пороге и смотрела в темноту, где негромко ворчал прибой. Скорее бы обратно в Ингойю.

— Рефлексируешь? — поинтересовался за моей спиной Эринг. — На вот! Выпей и промой руку.

Он сунул мне в руку фляжку и осторожно отвел в сторону от дома.

— Какая гадость! — с чувством сказала я, когда глотнула и сумела отдышаться. — Но спасибо.

— Не за что, — Эринг обнял меня за плечи. Спросил заботливо: — Ты как?

— Нормально, — отмахнулась я.

Он тяжко вздохнул:

— Как же я ошибся в этой Гуде!

— Не ошибаются только мертвые, — я легонько погладила его по упоительно теплой щеке.

Он кивнул и понизил голос:

— Надо оформить арест Гамли и Гуды за убийство ребенка.

— Она его не убивала, — покачала головой я. — Лишь не пыталась спасти.

В чем-то я даже могу ее понять. Что делать женщине, попавшей в неприятности? Особенно если она не может ребенка банально прокормить? И люди будут тыкать пальцами.

Зато понятно, почему Гуда давно не навещала отца. От глазастых соседок пузо не спрячешь.

— С точки зрения закона, она тоже виновата, — не согласился Эринг и привычно взъерошил волосы. — Убийство по предварительному сговору группой лиц. Гамли подстрекатель, Скегг исполнитель, Гуда пособник. Хотя суд, конечно, учтет состояние аффекта после родов.

— А доктор? — вспомнила я. — Он же выдал свидетельства о смерти.

— Что доктор? — сделал непонимающее лицо Эринг. — Бумаги утеряны, доказательств нет.

— Ты их уничтожил! — сообразила я и наконец искренне улыбнулась. Хитрец наверняка изъял их безо всяких постановлений и расписок.

— Т-с-с! — Эринг приложил палец к губам и подмигнул.

— Ладно. Тогда скажи, когда мы поедем домой? — спросила я о том, что меня действительно волновало. — Утром?

— Наверное, — неопределенно ответил он. Захотелось его укусить.

— Что еще? — возмутилась я. — Убийц ребенка нашли, от призрака избавились.

— Вообще-то мы расследовали смерть братьев, — напомнил он. — Насчет Скегга Гуда призналась, остается Валь.

— О! — я хлопнула себя по лбу. — Совсем забыла. Эринг, его отравил младший брат. Ради наследства. Он быстро понял, что это ему выгодно. Ведь на него не подумают — у него железное алиби на время первого убийства.

— Хм, — Эринг недоверчиво посмотрел на меня. — Ты уверена? Откуда?

— Мне сказал призрак, — вздохнула я.

Эринг захлопал ресницами и спросил слабым голосом:

— Чего?

— Того, — передразнила я. — Днем утбурд никуда не девается, просто не может себя проявить. Он наблюдал за хутором.

В Эринге боролись восторг и подозрительность.

— И он тебе рассказал?!

— Скорее передал информацию, — поправила я, вспомнив фейерверк картинок. — Но, если мне не изменяет память, подобные свидетельства принимаются судом.

— Да! — просиял Эринг. — Если посредник — Проводник мертвых.

— Именно, — усмехнулась я. — Так что можешь арестовать убийцу. И поехали домой!

— Слушаюсь, — ответил он с поклоном, — о, моя прекрасная, но грозная госпожа!

— Шут! — вздохнула я.

Он расхохотался, подхватил меня на руки и закружил.

* * *

Эринг пребывал в отличном настроении и всю дорогу что-то напевал.

В Ингойю мы въехали уже к вечеру. Там по-прежнему царила зима. От яркого блеска снега резало глаза, а салон выстыл буквально за несколько минут. Наконец автомобиль остановился.

— Приехали! — весело сообщил Эринг и встревожился: — Эй, Регина, ты совсем скисла.

У меня хватило сил только приоткрыть глаза.

— Отстань, а? Я хочу спать.

— Хоти, — согласился он. — Дома. Или тебя на руках отнести?

— Отнеси, — разрешила я. — Только осторожнее.