Протокол "Второй шанс" (СИ)

Ответить Квинт не успел – стоило ему открыть рот, входная дверь хлопнула еще раз, впуская вовнутрь растрепанного и необычайно живого для своего возраста пожилого мужчину, в котором он практически мгновенно опознал консуляра Луция Аврелия Котту.

Проходной двор какой-то, а не дом.

- Калавий, слушай, а где Цезарь? – оглянувшись, с порога спросил Котта.

Брови Квинта поползли вверх в удивлении. Они познакомились всего несколько часов назад, но каким-то образом Котта все равно ухитрился сразу запомнить его, простого отставного центуриона.

- Спит. Сказал, что подремлет пару часов и встанет, и вот, - Квинт развел руками, - Мы решили его не будить, пусть отоспится. Ну… Ты же его знаешь.

Котта с улыбкой покачал головой:

- Да уж знаю! Племянничек… А Пизон куда подевался? Только не говори мне, что тоже дрыхнет!

Квинт усмехнулся в ответ:

- Не, он в таблинуме. Вроде, письмо какое-то написать собирался.

- Ага, спасибо, - кивнул Котта и скрылся в глубине дома, за раздвижной дверью таблинума.

Нетерпеливый Пулло снова окликнул Квинта, отрывая его от размышлений:

- Ну так что? Ты с нами?

Квинт ответил не сразу. Он оглянулся, взвешивая все “за” и “против” – и довольно быстро обнаружил, что, несмотря на неуемное любопытство Ворена, “за” побеждало с огромным перевесом.

А письмо, а что письмо? Его можно было написать и всем вместе.

Квинт усмехнулся:

- Ты еще спрашиваешь! Конечно! Сейчас, погоди, какого-нибудь раба найду, попрошу, чтоб Цезарю передал, чтобы как проснется, к нам заглянул - и можно выдвигаться. Вы, кстати, в каком там кабаке засели?

- Не в каком, а в каких, - заржал Авит и Квинт тут же понял, что ему бессовестно врали.

Судя по тому, как заплетался его язык, начали они еще много часов назад, а сейчас уже активно продолжали.

- Вот во всех тех, что по Этрусской за старыми лавками, - продолжал Авит, - Не промахнешься при всем желании.

Богатый опыт подсказывал Квинту, что, с таким-то размахом, и без набитых морд уже не обошло. Ну Пулло…

Найти раба оказалось задачей непростой. В целях конспирации Пизон разослал из дома почти всех – кого с поручениями, а кого просто на выходной, - и теперь, как Квинт ни искал, найти ни одного из них не удавалось.

Помощь пришла с неожиданной стороны. На поднятый им шум из одной из комнат выглянула Мария.

- Квинт? – сонно зевнула она, - ¿Qué es esto?[1]

Догадаться, что она сказала, было не так уж и сложно.

- Да вот, раба ни одного найти не могу, - немного виновато улыбнулся Квинт, - Можешь передать Цезарю, что мы на Этрусской отмечаем? Ну, когда он проснется.

- Конечно, - кивнула Мария и, явно подбирая слова, переспросила, - Отмечаете?

- Не-не-не, - Квинт сразу вытянул руки вперед, - Даже не думай. Там все уже бухие, женщине там делать нечего.

- Почему?

- Ты красивая, молодая, к тебе по любому будут приставать, - просто пояснил Квинт, - Я расслабиться хочу, а не охранять тебя весь вечер.

Марии не оставалось ничего, кроме как признать его правоту. Быстро сунув ей удостоверение личности Цезаря, он вернулся к сослуживцам и вместе они вышли из дома в прохладу слабоосвещенной в это время суток улицы.

Палатин пустовал. Из-за стен домов лаяли собаки, изредка по улицам пробегали рабы, но по дороге они не встретили и десятка человек. Ничего удивительного в этом не было - местные богатеи еще толком не разобрались, что произошло, не понимали, что они, бунтовщики, собирались делать - и поэтому на всякий случай сидели тише воды, ниже травы. После всего случившегося, Квинт, в некоторой степени, их даже понимал.

Картина стала меняться сразу же, стоило улице под их ногами пойти под откос. По мере отдаления от самых богатых кварталов, на улицах появлялось все больше и больше людей.

На форуме так и вовсе стоял страшный гвалт и было сложно протолкнуться. Люди ждали новостей, но Цезарь с Бальбом – пожалуй, единственные, кто им мог предоставить желаемое, - сейчас спали беспробудным сном дома у Пизона.

Для такого столпотворения, обстановка была на удивление мирной. Никого нигде не били и не грабили. Никто не орал с ростр, поднимая народ на восстание. Даже карманники, которые так любили подобные скопления людей, казалось, сегодня дружно решили отдохнуть.

Они уже пробрались сквозь толпу и вышли к повороту на Этрусскую, когда Ворен неожиданно спросил:

- Слушай, Квинт, а Цезарь вам ничего не рассказывал? Ну, как оно все так получилось? – его недоуменный взгляд явно свидетельствовал о том, что он до сих пор не в полной мере верил в произошедшее, даром что сам был и свидетелем - и активным участником.

Квинт закашлялся. Вопрос словно выбил воздух у него из груди. Откашлявшись, он помотал головой и постарался как можно скорее свернуть с неудобной темы:

- Не. Он отрубился, как только до подушки дополз. Потом расскажет, думаю.

- Ну… Оно и неудивительно, - прокомментировал немного отставший от них Авит. Ноги его уже заплетались от количества выпитого.

Надо же, так сопротивлялся их плану, а как нажраться по поводу победы – так первый.