Протокол "Второй шанс"

— Ал… — то ли ему не хватало воздуха, то ли боль брала свое, но голос его звучал сбивчиво, — Ал, это Магнус.

— Ты о чем? — не понял Ал.

Мик, казалось, даже не услышал его:

— У него было оружие. Мы ничего не смогли сделать. Это он всех убил!

— Да кто «он»-то?! — не сдержавшись, Ал все-таки повысил голос.

— Магнус. Магнус Густавссон, из американской группы высадки. Пассажир, — ответил Мик.

Имя Алу ни о чем не говорило.

— Но… Зачем?!

— Понятия не имею, — Мик зашипел от боли, попытавшись пошевелить ногой, но все же продолжил, — Когда Натали отменила высадку, он ее проигнорировал и полез в шаттл. Мы попытались его остановить, а он достал из-за пазухи пистолет и принялся палить. Без единой эмоции. Как-будто мы просто какие-то пиксели на экране, — скривился он.

«Когда Натали отменила высадку»…

Ала словно окатило из ледяного душа — и он беспомощно огляделся. Один. Два. Три. Четыре.

Это не Натали, это он отменил высадку.

Кровь всех этих людей была на его руках.

Спустя несколько минут он, так и не приходя в сознание, сдал Мика на попечение прибежавшей Фло, после чего не разбирая дороги пошел назад в кабину.

Если бы не он, у них был бы хоть какой-то шанс выжить. Пускай и мизерный, но был бы. Он лишил их его одним приказом.

Именно по этой причине он двадцать три года назад уволился из армии, не прослужив и пяти лет.

Кабина встретила его непривычной тишиной. Не пищали приборы, не разрывался комм, ничего не говорил отсутствующий Стив — и у Ала не было ни желания, ни сил разбираться, куда он на этот раз запропастился. Места безопаснее геостационарной орбиты все равно не существовало.

Он упал в кресло и закрыл глаза.

Поток самоуничижительных мыслей был прерван трелью комма, не успев толком и начаться. На автомате он ткнул на кнопку, подтверждая прием сигнала.

— Прием, прием, — раздался из динамика запыхавшийся сбивчивый женский голос.

— Альберт Киркегор на связи, прием.

— Ну наконец-то! Яна Шимкова, римская группа высадки. Запрашиваю эвакуацию. Джузеппе ранен, Стан мертв, Мария пропала, Цезаря куда-то уволокли. Повторяю — запрашиваю эвакуацию. Джузеппе ранен…

«Если тебе кажется, что хуже быть не может — это тебе только кажется», — ему пора было давно это запомнить.

Ветеран (Квинт Калавий I)

Квинт быстрым шагом шел с форума, не разбирая дороги перед собой. В прежние времена, передвигаясь так, он непременно сбил бы несколько человек с ног, а еще от пары-тройки получил бы в челюсть, но сейчас все изменилось. Форум даже в дневное время практически пустовал — наученные горьким опытом жители Города предпочитали без лишней необходимости не покидать своих домов, и он не мог их за это осуждать.

Текст прочитанного у ростр объявления никак не хотел умещаться у него в голове.

Они собирались принести в жертву захваченных в Перузии пленных. Прямо в Риме. В жертву его мертвому полководцу. То, что еще каких-то лет пять назад считалось дикостью, присущей разве что варварам, завтра должно было случиться в самом сердце Республики. Этот мир окончательно сошел с ума. Или точнее — проклятый мальчишка окончательно сошел с ума, а мир не мог ему ничего противопоставить.

Никаких сомнений по поводу того, что думало о человеческих жертвоприношениях большинство у него не было, но одно дело — думать, и совсем другое — громко провозгласить свои мысли вслух, рискуя оказаться одним из тех, кто пойдет на плаху следующим.

Встреча с Меммием, как назло, откладывалась. Если бы не она, он без промедления покинул бы Город, чтобы вернуться в свою тихую провинцию. Сейчас он был скорее рад тому, что при первом увольнении Цезарь выделил им землю подальше от Города. Хотя бы за жену и дочь переживать не приходилось. Там, окруженные семьями его бывших сослуживцев, они были в безопасности.

Свернув в проулок, он нырнул в дверь каупоны[1], где по прибытии в Город он снял себе комнатушку. Душное тесное помещение на первом этаже, не в пример улицам, было заполнено людьми, — цены на еду здесь были более чем доступными — но все они вели себя непривычно тихо. Умом он понимал почему — одно неосторожно брошенное в непроверенной компании слово грозило смертью, — но сердцем чувствовал всю неправильность происходящего.

Тяжелая тишина давила ему на нервы.

— Калавий! — окликнул его скучающий за стойкой трактирщик, — Ну чего у тебя там? Встретился с этим твоим Меммием? — во взгляде его сквозила неприкрытая надежда на то, что встреча не состоялась и он, Квинт, проведет в его каупоне еще несколько дней.

Квинт его не разочаровал:

— Он еще в Город не вернулся. Управляющий говорит, что будет через пару дней, так что я пока у тебя останусь.

Трактирщик облегченно вздохнул:

— Чего стоишь? Устраивайся поудобнее. Есть будешь?

Пересчитав в уме имевшиеся у него средства, он не стал сильно выделываться, и, устроившись перед стойкой, заказал обычную кашу с мясом. Управляющий Меммия кормил его завтраками про два дня уже с неделю — и Квинт начинал подозревать, что что-то тут не чисто.

Трактирщик поставил перед ним тарелку с дымящейся аппетитно пахнущей едой и продолжил разговор: