Протоколы Эйхмана. Записи допросов в Израиле

ЭЙХМАН. Я этого уже не помню, а моим непосредственным начальником стал там унтерштурмфюрер Петерсен. В комнате мне дали кровать с постельным бельем в синюю клетку, ведь в документах было записано: "неженат", т.е. холост, так что меня поместили в казарму. Если женюсь, тогда можно переехать. В этой комнате спали 12 человек. Я был не единственный, кто уже служил, а теперь должен начинать все сначала. Унтерштурмфюрер Петерсен предупредил: держать все в тайне, все секретно-секретно! После этого меня привели к присяге. Потом, уже много позже, мне бывало просто смешно, но сначала... Я ведь пришел из казармы, много времени проводил на свежем воздухе, и мне было не по себе - ходить по дворцовым залам в грубых сапогах, следить все время, чтоб не поскользнуться на паркете... Я шел мимо гроба, там лежал какой-то скелет. Это первое, что я там заметил. Только позже узнал, что меня вели через зал масонского музея. Я, наверное, слегка обалдел и пугался, не мог прийти в себя. Я же собирался в охранную команду, в сопровождающие! Я думал, что служба безопасности рейхсфюрера - это следить, чтобы с ним ничего не случилось, покушения чтобы не было, и все такое. Так я это себе представлял. Нас потом отвели в огромный зал в том дворце, там полно было ящиков с картотеками, а в углу работал за письменным столом шарфюрер, это был наш начальник. Здесь я испытал первое отвращение к тому, чем мы занимаемся. Мы должны были расставить по алфавиту какую-то картотеку "вольных каменщиков". Мы ее тщательно сортировали по алфавиту, чтобы ничего не перепутать... Я вообще ничего не слышал раньше о масонстве, никак этого не представлял себе. Иногда мимо нас проходил штурмбаннфюрер. Это был, как мы слышали, начальник всего этого дела. Когда появлялся начальник от штурмфюрера и выше, нам полагалось вскакивать, становиться по стойке "смирно" и ждать, что прикажут. Обычно это было "вольно, продолжать!".

ЛЕТОПИСЕЦ. Солдафонские ритуалы, тупое следование строевой дисциплине даже в конторе чрезвычайно характерны для четко выраженной в СС тенденции: все должно подчиняться уставному распорядку.

ЭЙХМАН. Дни тянулись за такой "работой" бесконечно. А в стороне от нас сидел штурмбаннфюрер с бородкой клином, он почти ничего не слышал и выглядел здесь смешно, как совершенно чужой. Это был, как я смог узнать гораздо позже, научный руководитель департамента I в СД профессор Шварц-Бостович. Он служил еще при царе в апелляционном суде в Киеве, занимался масонством, издал об этом книгу, и за это ему, ну, скажем, пожаловали звание штурмбаннфюрера СС. При нем было несколько молодых людей, которые, как и мы, возились с картотекой; имя одного из них мне придется упоминать еще много раз - Визлицени.

ЛЕСС. Дитер?

ЭЙХМАН. Дитер Визлицени. Он в то время был подчинен непосредственно Шварц-Бостовичу. За те две недели... нет, три недели, что я там провел, было несколько посещений начальства. Их проводил лично рейхсфюрер или Кальтенбруннер. У нас эти посещения ненавидели. Они происходили каждые два-три дня, обычно вечером, а мы должны были торчать там и ждать, пока вся компания не уйдет - совсем или, по крайней мере, из нашего помещения. Потом меня перевели из картотеки в масонский музей. Никто меня не спрашивал, просто приставили к обершарфюреру Рихтеру; он жил в Берлине, проучился в университете несколько семестров, учебу бросил из-за политики, а здесь был чем-то вроде директора этого музея. В его задачу входило собрать сюда сохранившуюся в разных масонских ложах в Германии ритуальную утварь, различные предметы - фартуки, масонские медали, печати и тому подобное. А мне поручили описать, занести в каталоги и разместить тысячи печатей и сотни медалей. Эта работа заняла у меня, наверное, месяцев пять, пока музей и вообще весь департамент не перевели совсем в другой район Берлина. Но за это время я свел знакомство с неким унтерштурмфюрером фон Мильденштайном. Он однажды появился у нас как посетитель, вместе с Герингом, а может быть - с Геббельсом. Он был унтерштурмфюрер, я - рядовой исполнитель, разница в СС очень большая. Мое рабочее место было в зале ложи "вольных каменщиков". Он все это осмотрел, задал какие-то вопросы, я на них как мог ответил. Тут он сказал, что как раз только что организовал отдел "евреи" в Главном управлении СД. Не хочу ли я перейти к нему? Я тогда готов был без всяких согласиться на что угодно. Лишь бы уйти от этой возни с печатями, с этикетками. И я сказал "да" и больше ничего об этом не слышал. Начался переезд департамента, о котором я уже говорил, и уже на новом месте я однажды получил приказ: явиться в такой-то отдел, номера я теперь уже не помню, во дворец на Вильгельмштрассе, 102, к унтерштурмфюреру фон Мильденштайну.

ЛЕСС. Как назывался отдел?