Протоколы Эйхмана. Записи допросов в Израиле

ЛЕТОПИСЕЦ. Если бы венский доктор Лёвенгерц захотел в те дни обратиться за поддержкой к Эйхману, то уже не застал бы его в Праге. Ему пришлось бы ехать в Берлин. Это изменение места службы и должности и определило окончательно всю дальнейшую деятельность Эйхмана. До сего времени он был служащим СД, не облеченным властными полномочиями; теперь Эйхман был включен в состав созданного 27 сентября 1939 г. Главного управления имперской безопасности (РЗХА), которое, согласно указу Гиммлера, становилось "объединением центральных служб полиции безопасности и СД". Эйхман сразу оценил преимущества такого двойственного положения - в зависимости от целесообразности, он мог выступать теперь и как сотрудник СД, и как ответственный работник тайной полиции, гестапо - исполнителя воли государства.

ЭЙХМАН. Я думаю, это было в начале октября 1939 г. Мой постоянный представить при центральном отделе в Вене гауптштурмфюрер Гюнтер и я получили по телеграфу приказ явиться в Берлин к начальнику Управления тайной государственной полиции, будущему группенфюреру СС Мюллеру. Говорилось, что я должен буду подготовить для Геринга доклад по еврейскому вопросу. На самом же деле Гюнтера и меня перевели в Берлин, чтобы организовать там центральную службу эмиграции евреев. Я сообщил, что меня нельзя отзывать из Праги, искал разные отговорки. Меня ведь только что перевели из Вены в Прагу. Из Берлина не отвечали ни да, ни нет, и я уже думал, что выиграл это дело. Но, спустя несколько дней, получил телеграмму, в которой сообщалось - на этот раз совершенно конкретно, - что с такого-то числа я переведен в Берлин. Я должен был еще сдать дела по протекторату, и мы с гауптштурмфюрером Гюнтером поехали в Берлин. Место службы нам определили на Курфюрстенштрассе, кажется, номер 116 - дом, принадлежавший раньше какой-то еврейской организации. И ресторан там был. Дом был весь в мраморных лестницах, с большими залами, вообще-то говоря, непригодными для учреждения, но центральное ведомство с большим потоком посетителей там можно было разместить. Мы привлекли людей из Праги и Вены, чтобы организовать работу таким же потоком, какой был там. Некий доктор Эпштейн из имперского объединения евреев в Германии - так, кажется, называлась официальная головная организация - выполнял в Берлине примерно ту же функцию, что д-р Лёвенгерц в Вене. Ведомства, которых это касалось, выделили нужных чиновников, и дело пошло. Пока эмиграция не застопорилась окончательно; это было, когда уже шла война с Советским Союзом. К тому времени эмиграция была уже и так сильно затруднена; насколько я помню, оставался один-единственный маршрут на юг и еще в восточном направлении через Румынию. Summa summarum, в общем и целом, деятельность нашего "центрального отдела" превратилась в мучение. Можно сказать, была безрадостная перспектива для обеих сторон. Для евреев, потому что на самом деле было трудно найти какие-либо существенные средства для выезда. Для нас, потому что дело стояло, не было отъезжающих.

ЛЕСС. Но ведь одна из ваших обязанностей заключалась в том, чтобы до конца 1940 г. очистить от евреев хотя бы Вену - эвакуировать всех.

ЭЙХМАН. Но, господин капитан, не только ведь Вена. Мне ставились самые разные сроки, к которым я должен был всех отправить, - но, конечно, я должен здесь сказать, - легко было приказывать. Но эти сроки никогда не выдерживались, поскольку исполнение зависело от многих факторов, находившихся совершенно вне сферы моей ответственности.

ЛЕСС. Я читаю вам теперь текст из отчета венского отдела: "2 декабря 1939 г. д-р Лёвенгерц доложил гауптштурмфюреру Эйхману, - наверное, он посетил вас в Берлине? - что американский комитет "Джойнт дистрибьюшн" сообщает ему, что валюта будет выделяться только при условии продолжения процесса эмиграции... Если в марте 1940 г. будет возобновлена отправка людей эшелонами в Польшу, выплаты будут прекращены... Гауптштурмфюрер Эйхман уполномочивает д-ра Лёвенгерца уведомить "Джойнт", что эшелоны в Польшу будут отменены, если "Джойнт" заявит, что будет предоставлять еврейской общине валюту до конца 1940 г., а еврейская община обязуется обеспечить ежемесячно отъезд соответствующего числа евреев, с тем чтобы эмиграция могла быть завершена до конца октября 1940 г.".