Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров (июнь 1917 - март 1918) с комментариями В М Чернова

На правом крыле такой периферии не было. Левые были ближе к народным низам, правые к обывательским гостиным, и нравы правой оппозиции блистали внешним приличием и благовоспитанностью, которых не хватало левому "охлосу". Однако же прибегать к самым крайним мерам -- исключению из партии -приходилось и здесь. И притом здесь шла речь уже о применении таких мер не к безвестным мастеровым, посланным провинциальными советами, а к носителям когда-то популярных в партии блестящих революционных имен. Таково в заседании от 17 сентября постановление ЦК: "Поручить товарищам Герштейну83, Гуревичу84 и Рихтеру85 вызвать Савинкова для объяснений". Здесь дело шло о том, что по мере публикации показаний разных лиц по делу Корнилова все более выяснялась двусмысленная роль Савинкова во всем этом деле. Оказалось, что генерал Корнилов, очень храбрый партизан, но совершенно не выказавший дарований, требуемых от полководца, все время выдвигался Савинковым и его заместителем на посту главного комиссара армии, Филоненко86, путем их совместного давления на Керенского, на все более и более высокие военные посты из чисто политических видов; что между этими лицами и Корниловым был заключен негласный союз, в котором Корнилову предназначалась роль тарана в руках правительства против советов, а Савинкову и его товарищу -- роль "революционного прикрытия" его контрреволюционных действий; что Савинков все время пытался объединить Корнилова и Керенского в целях провозглашения с его собственным участием олигархической диктатуры; и что Савинков, в последний момент отброшенный напроломною тактикой зарвавшегося генерала в противоположный лагерь, и после этого не переставал вести себя чрезвычайно подозрительно, "пораженчески" распоряжаясь делами Петроградского военного округа, стараясь примирить Керенского с взбунтовавшимся главнокомандующим и замаскировать, скрыть от общественного мнения значение происшедших событий.

ЦК долго не предпринимал против Савинкова никаких мероприятий, ошибочно полагая, что он молчаливо сам давно прекратил всякую связь с партией и стал политически "диким". Когда Керенский велел арестовать Филоненко, некоторое время после выступления Корнилова оставшегося в ставке последнего в чрезвычайно подозрительной роли, а Савинков, исполнявший обязанности военного министра и бывший правой рукой Керенского, потребовал, чтобы либо был освобожден Филоненко, либо вместе с ним арестован и он, Савинков, то орган ЦК, "Дело народа" в статье В.М. Чернова требовал немедленного ареста Савинкова и приобщения его к числу подследственных по Корниловскому делу. В это время Ц[ентральный] к[омите]т получил сведения, что Савинков не упустил случая формально зарегистрироваться в одной из прифронтовых партийных эсеровских организаций. Тогда и было решено избрать трех лиц для допроса Савинкова в партийном порядке о роли, которую он играл в событиях. Савинков явиться для объяснений с комиссией отказался, демонстративно мотивируя это тем, что в составе ЦК, избравшего комиссию, имеются лица, вернувшиеся в Россию через неприятельскую страну с соизволения ее военных властей (точнее, в составе ЦК было одно такое лицо, представитель "левых с[оциалистов]-р[еволюционеров] интернационалистов" М.А. Натансон, действительно вернувшийся через Германию в составе второй партии эмигрантов, не вместе с Лениным87, а вместе с Мартовым88, -- когда известие о беспрепятственном впуске Ленина в Россию подало повод к слухам, будто Временное правительство заключило соглашение с германскими властями о пропуске русских эмигрантов в обмен за освобождение некоторых военнопленных.

Отказ Савинкова держать ответ за свои действия перед партией повел за собою его формальное исключение из партии, с опубликованием о том в газетах.

Но партийной дисциплине в этот момент грозили уже гораздо большие испытания. В заседании 17 сентября, очень немноголюдном, из 7 человек (Архангельский, Минор89, Ракитников90, Веденяпин91, Прилежаев92, Герштейн и Рихтер), был заслушан формальный протест Веденяпина против действий Авксентьева и Гоца, нарушивших свои обязанности по отношению к ЦК. По их требованию было создано экстренное собрание ЦК93 по вопросу о том, какую общеполитическую резолюцию по вопросу об организации власти проводить на фракционном с[оциал]-р[еволюционном] заседании делегатов Демократического совещания. Но когда ЦК экстренно собрался, то оказалось, что Гоц и Авксентьев сами на него не явились, но направились прямо на заседание коалиционного правительства на основе сговора с кадетской партией. Два члена ЦК из числа виднейших первые нарушили правило о единстве голосований членов ЦК, которое недавно по их настояниям было принято, как обязательное.

Значение этого происшествия для внутренней жизни ЦК и всей партии было чрезвычайно велико.

В момент, когда партии грозил откол левого крыла и когда левый центр решительно выступил против будущих сецессионистов94, -- самое центральное ядро ЦК распалось.