Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров (июнь 1917 - март 1918) с комментариями В М Чернова

В это время Центральный комитет партии в свою очередь, ничего не зная о срыве могилевского плана кампании, продолжал колебаться между планом "коалиционного налево" кабинета в сотрудничестве с большевиками и планом могилевским, в котором предполагался, хотя и с очень радикальной программой социальных реформ, боевой противобольшевистский кабинет из эсеров и меньшевиков. 17 ноября, после неудачи переговоров с большевиками при посредничестве Викжеля, ЦК все еще в отсутствие Чернова постановил считать, что "самым ходом событий гражданская война сделана неизбежной" и что решительное сражение большевикам остается дать под лозунгом "Вся власть Учредительному собранию" -- иными словами, всякое требование о восстановлении "законной власти" правительства Керенского было молчаливо устранено. Что касается проведения в жизнь этого постановления, то было решено, во-первых, "командировать вновь на фронт А.Ю. Фейта после того, как выяснится настроение общеармейского союза", откуда ясно, до какой степени оставалось Центральному комитету неизвестным, что это давно выяснившееся нестроение было сломлено категорическим "вето" со стороны двух его видных членов; во-вторых, было принято эклектическое и внутренне противоречивое решение: "Ставка не должна переходить в руки большевиков, хотя мы сами не берем на себя технической стороны защиты".

По "могилевскому плану", напротив, предполагалось оставить Ставку и возглавлявшего ее начальника Генерального штаба генерала Духонина165

целиком вне политической борьбы, ограничив ее исключительно стратегическими задачами удержания фронта против германо-австрийских сил, но зато предполагалось произвести исключительно силами и средствами армейских комитетов мобилизацию ударных частей на добровольческом начале166 и, став во главе их, прежде всего отбросить от Ставки карательный большевистский отряд под командою Крыленко167, а затем развивать далее военные операции по ликвидации захвата власти, если захватчики не сложат ее добровольно.

Когда В.М. Чернов вернулся в Петроград, он был на вокзале задержан для объяснений с Военно-революционным комитетом (поводом служил все тот же спорного происхождения документ с призывом юнкеров к выступлению, документ, в котором было заявлено, что наступающие на Петроград эшелоны Керенского "ведет почетный председатель Всероссийского совета крестьянских депутатов и вице-председатель ВЦИКа рабоче-солдатских советов В.М. Чернов"). После этих объяснений Чернову было заявлено, что он свободен и что самый акт приглашения объясниться с Военно-революционным комитетом, несмотря на сопровождение его вооруженным караулом, не должен рассматриваться как арест.

Такова была обстановка, в которой произошел почти одновременно со II Всероссийским съездом крестьянских советов, IV съезд ПCР, перед которым отчитывался и в руки которого сложил свои полномочия избранный в мае ЦК с его колеблющимся большинством, с его разнородным составом, с его невыдержанной, меняющейся общей линией поведения, с его отсутствием внутренней организационной дисциплины, ЦК, слабый в своих взаимных отношениях с правительством Керенского и нерешительный в борьбе с Советом народных комиссаров.

Подготовив все к IV съезду партии, ЦК имел суждение о личном составе будущего Центрального комитета и высказался за то, чтобы его конструкция осталась прежней. Так решило на собрании из шести человек правое большинство, состоявшее из В. Зензинова, В.Г. Архангельского, М. Затонского и М.А. Веденяпина при очень нерешительных возражениях Д. Ракова и И. Тетеркина. Это было последнее "заключительное слово", лебединая песня правой руководящей группы. Но она уже не имела никакого веса и голос ее остался в партии без всякого отклика.

Малолюдное заседание ЦК 22 ноября 1917 г. было последним заседанием его в старом составе. Следующее заседание 8 декабря было уже первым организационным заседанием нового состава. Промежуток между ними был занят заседаниями IV партийного съезда и одновременными заседаниями II Всероссийского крестьянского съезда. Для понимания последующего необходимо хотя бы вкратце ознакомиться с ходом того и другого.

Это тем более важно, что партия успела издать стенографические протоколы лишь III съезда. Такие же протоколы IV съезда имелись лишь в рукописи, которая, по всей вероятности, в настоящее время погребена в архивах бывшей ВЧК. Было принято ЦК нового состава решение поручить В.М. Зензинову приготовить к печати краткий отчет о работе съезда. По-видимому, им и является то извлечение из протоколов, которое было впоследствии издано Московской организацией партии -- без имени составителя. Брошюра эта стала чрезвычайной редкостью. За границей нам известен лишь один экземпляр ее, находящийся в личном архиве В.М. Чернова.