Протопоп Аввакум. Жизнь за веру

Греческие иерархи, приезжавшие в Москву с разорённого православного Востока просить милостыни и приюта, и сами не раз заявляли о том, что лишь в России православие сохранилось в первозданной чистоте. Антиохийский патриарх Иоаким, испрашивая в 1586 году у царя Феодора Иоанновича разрешение прибыть в Москву, писал: «Писано: если кто видел и небо небеси и все звезды, а солнца не видел, тот еще ничего не видел, но когда увидит солнце, возрадуется и прославит сотворившего его. Солнце же наше, правоверных христиан, в нынешние дни ваша царская милость, и кто видит царское лицо, возрадуется и прославит живодавца Бога, Который дал тебя во утверждение просвещения Восточной Церкви Христовой как солнце, светящее над звездами». Константинопольский патриарх Иеремия говорил в 1589 году тому же царю Феодору Иоанновичу по поводу учреждения патриаршества на Руси: «Воистину в тебе Дух Святый пребывает и от Бога такая мысль внушена тебе; ветхий Рим пал от ересей, вторым Римом — Константинополем — завладели агарянские внуки, безбожные турки, твое же великое российское царство, третий Рим, всех превзошло благочестием; ты один во всей вселенной именуешься христианским царем». О плачевном положении греков под властью турок писал царю в 1653 году митрополит Анфим Кизический: «Мы покорены и посреде неверных народов пребываем мучимы и все терпим с великою радостию, будучи и нарицаясь благочестивыми христианами и слыша, что имеем вас, единовернаго, благочестиваго и непобедимаго царя, хотя и попрекают нас агаряне и евреи, что взято было царство от рода нашего, а мы, однако, пред ними хвалимся, что имеем благочестиваго и православнаго и единовернаго царя московского и о сем веселимся вашею царскою похвалою».

Что касается отношения русских к заезжим грекам и к их вере, то об этом хорошо пишет историк .Ф. Каптерев: «Из XVII столетия мы имеем вполне ясные и определённые данные относительно того, как русские смотрели тогда на сравнительное достоинство греческого и русского благочестия. В Москву с XVII века часто приезжали для торговли греческие купцы, которые по необходимости должны были проживать в Москве довольно долго. На этих купцов-греков некоторые русские смотрели как на неправославных, называли их неверными и не пускали их в русские храмы, так что греки принуждены были искать себе у правительства особой церкви, которая бы служила исключительно для греков. В 1653 году иверский архимандрит Клим, приезжавший в Москву за милостынею, с согласия всех бывших тогда в Москве греческих властей и торговых гречан, просил у государя и патриарха Никона дать для приезжих греков особый монастырь в Москве, где бы служба совершалась на греческом языке, потому что, объясняет в своей челобитной архимандрит Клим, греки русской службы не понимают, “а иные русские попы мирских торговых греков в церковь Божию божественного пения слушать не пущали, называли их неверными”. То же самое подтверждает и Павел Алеппский, который свидетельствует, что в Москве греческим купцам воспрещалось входить в русские церкви. Но этого мало: по свидетельству того же Павла Алеппского, у нас прежде его приезда в Москву не дозволяли служить приезжавшим к нам с Востока греческим епископам и патриархам, потому что считали их осквернёнными через сближение с турками».

Подозрительное отношение к восточным патриархам не было лишено оснований. Они достаточно легко могли менять веру в угоду своим политическим амбициям, увлекаться различными еретическими учениями, под давлением султана идти на компромиссы в делах Церкви. Так, на константинопольской кафедре за 60 лет — с 1595 по 1657 год — сменилось более сорока патриархов! «Немногие из них оставили престол по своей воле или из-за смерти. Бесконечная череда патриархов — результат интриг, соперничества, гнева султана. Знаменитый патриарх Кирилл Лукарис, семь раз свергнутый и шесть возвращавшийся на престол, в конце жизни склонялся к соглашению с протестантами. Турки, подстрекаемые соперниками, низвели и умертвили Лукариса. Патриарший посох угодил в руки его непримиримого соперника, Кирилла Контариса, который в 1638 году тайно принял католичество. Но тайна стала явной, и Контарис в третий — и последний раз — оставил патриарший престол» (Андреев).