— Я, что… здоров? — не поверил Антип, ощупывая разбитую недавно голову.
— Да! За тобой тут неплохо ухаживали. Благодари медсестру, — ухмыльнулся демон.
— Кого?.. — оглянулся Анти-поэт, — АЛЕНА?! Откуда?..
— Тихо, тихо, не волнуйся! — приятная улыбка девушки казалась продолжением прекрасного сна, — Оттуда, из темницы Сикария. Нас с Анькой Израдец вытащил, пока сикарийцы в панике бегали.
— Ты? — недоверчиво сощурился Антип, — Ну… ты это… спасибо!
— Пошел ты, — передернул плечами демон, и исчез за дверью.
— Вас, что пытали? — с испугом спросил Антип, разглядывая заживающие синяки на лице Алены.
— Забудь. Все позади.
— Скажи, кого ты изображала в Воронеже, чтобы прокормить двух олухов?
— Спасибо, что напомнил… Проститутку! Олухами, кстати, были Рустам с Волною. Доволен?
— Прости… — довольно улыбнулся Антип, снова засыпая.
— Признаться, мне не понятен твой оптимизм, — хмурится Михаил, — Да, друзья в порядке. А остальные велийцы? Сколько осталось-то? А сколько ушло…
— А в Сикарии, как минимум, в два раза больше.
— Первый же бой проиграем, — грустно подтвердил Ждан, — Битву мы выиграли, а войну?
— А сколько еще запланировал Савриил? Десять? Двадцать? — присоединился Волна.
— А, может, не выходить из города? — предложил Михаил, — Запереться в стенах, занять оборону.
— Не думаю, — материализовался Израдец.
— Почему?
— Представь, Савриил объявил сражение. Мы не выходим. Сценарий изменится. Старцы сгинут. Защита падет. Падет и Велий.
— Интересно, получается, — недовольно произнес Ждан, — А почему он правила устанавливает? Почему мы должны подчиняться? Эка все выходит только ему на руку!
— Мы согласились на правила игры, приняв участие в первом сражении! — настаивал демон.
— Не помню, чтобы говорилось о возможном отказе. Велено город строить — строили. Велели биться — бились.
— Сейчас не время разбирать ошибки.
— Не понимаю! — завелся Михаил, — Зачем город строили, если он в бою не участвует? На кой, простите, черт, люди надрывались, городили стены, если защищают город старцы?
— Это ты про его оптимизм говорил? — пробурчал демон, обращаясь к Михаилу, — Ладно, я обратно. Посмотрю, что у протов происходит. У ваших, хочу заметить, протов.
— Руслан, — выздоровевший Антип, запыхавшись, влетел в комнату, — Парламентеры!
— Уже? — чуть не плача произнес Рустам.
— Пошли, послушаем, — вздохнул Руслан, — В любом случае идти.
Велий уже не столь похож на крепость. С одной стороны, те же стены, укрепления, здания, но больше не слышалось бодрого лязга тренировок. Больше не светились оптимизмом воины, ожидая быстрой и легкой победы. Город превратился в лазарет. Почти все казармы заняты раненными. Каждый дом наполнен стоном умирающих.
Анна и Алена возглавили санитарные отряды, носясь из одной палаты в другую. Алена, по профессии стюардесса, обязанная знать неотложную помощь, наспех перевязывала раны. Анна, дочка-мажор полицейского чина, чаще помогала добрым словом. Других навыков нет.
За стенами вырос целый город могил. Некрополь начинался от западной стены и тянулся до самых болот. Уставшие, изможденные сражением люди, нашли в себе силы, чтобы каждому вырыть отдельную могилу, а не сбрасывать покойников в общую. Священнослужители разных религий производили обряды, перемещаясь по бескрайнему кладбищу. Пытались соблюсти традиции, выказать уважением павшим.
Мусульмане и христиане захоронены отдельно. В этом нет недоверия или брезгливости. В этом есть уважение: обряды одних не должны стеснять других. И наоборот.
Бросив грустный взгляд на западные ворота, сквозь которые видны бескрайние линии некрополя, Рустам, Антип и Руслан направились на север. Решено не звать гостей в город.
Возле ворот заметили напряжение среди защитников — воины на стенах стояли с натянутыми луками, целясь вниз, в парламентеров.
— Что там? — на ходу крикнул Антип.