Протозанщики. Дилогия (СИ)

Возле каждого палача серебрится знамя. Позади горнист и два барабанщика. В тумане купола нельзя сосчитать треугольники, можно лишь догадываться, что их… много. Насколько хватает глаз, отряды стражи выстроились в боевом порядке. Сколько их? Пятьдесят? Сто? Тысяча палачей, а значит и отрядов, выступили сегодня против протозанщиков? Не различить — марево купола размывало дальние ряды — ясно, что их больше, чем хотелось бы. Возможно даже больше, чем удастся победить…

Пришла в движение Беспроторица — дети начали расти! Руки покрылись буграми мышц, латы и оружие, сверкая золотом, увеличились вместе с телами, лица исказились гримасами ярости. Недавние малыши превратились в высоких, могучих витязей. Громкий клич понесся под сводами купола.

— Да как же они… как так, — продолжал лепетать Рустам.

— Понты, — не стал вдаваться в объяснения Антип, — Хотя… так их легче бить! Все же не дети.

Харалуги подняли свое мрачное войско. Больничные чудища ожили, вытягиваясь в полный рост. Вспыхнули бесцветные огни глаз; огромные, узловатые ноги, перебирая длинными пальцами, вкопались в землю, занимая боевую позицию. Гейзеры черного дыма снова прорвались сквозь камни руин, и резкий сернистый запах наполнил атмосферу.

Оставив в резерве Беспроторицу и несколько отрядов стражи, палачи выступили вперед. Многорукие треугольники, шевеля опасными конечностями, приближались. Трещали, надрываясь, барабаны. Экзекуторы умело управляли отрядами, словно стража стала частью их самих, но в сотне метров от противника, треугольники замерли.

— Почему атакуете? — понесся над Херсонесом голос Михаила, — Переговоры еще не завершены!

— Все уже решено, — прозвучал в ответ спокойный, мелодичный голос.

Стража расступилась. Смолкли барабаны, замерли другие звуки, и вперед выехал красивый, статный всадник.

— Лошадь? — тихо спросил Рустам, но никто не ответил.

Белоснежная, стройная кобыла двигалась величественным аллюром. Цокот копыт звучал страшными часами, отсчитывающими последние секунды жизни. Сам всадник высок и строен. В стремена вставлены тонконосые сапоги цвета свежего снега; белые свободные одеяния развиваются на ветру. Сверкая теплым взглядом, он по-доброму, по-отечески осмотрел врагов.

— Наместник! Медный Наместник! — полетел со всех сторон шепот ополчения.

— Смотрите-ка, нашелся, — злобно пробурчал Антип.

— Несчастные! — поплыл певучий голос, — Вас обманули! Никто не может противостоять законам Миров. Вы все пропадете, но вы можете спастись! Чего вы добиваетесь? Чего вам не хватало? Зачем променяли счастье на мучение? Покайтесь! Вернитесь домой и будете прощены.

Ждан внимательно осмотрел всадника и перевел взгляд на протозанщиков. Казаки и ройцы, привыкшие никому не доверять, наблюдали исподлобья, но ополченцы застыли с широко открытыми глазами готовые броситься в объятия своего господина, выпрашивать прощение, умолять вернуть их домой. Он добрый — это же очевидно! — он простит, а если и накажет, то не так и строго… а если и строго, то это же заслуженно…

— Лошадь? — не переставал удивляться Рустам.

— «…И я взглянул, и вот конь бледный, и на нем всадник, которому имя „смерть“; и ад следовал за ним…», — громко произнес Михаил-Белый.

— Ты о чем? — не понял Антип.

— Это из Нового Завета. Откровение Иоана Богослова или… Апокалипсис!

— Погоди, погоди, — не согласился Анти-поэт, — Конь, всадник… это понятно, а вот ад тут следует вовсе не за ними, а за… тфу, даже произносить это вслух противно… но факт остается фактом: Израдец на нашей стороне! А, значит… а, значит, это…

— Понты? — поднял брови Рустам.

— Проверим!

Антип склонился к земле, поднял увесистый булыжник и, размахнувшись, бросил камень в наездника. Со свистом разрезав воздух, булыжник попал точно в глаз белому всаднику!

Тишина разорвалась визгом нечеловеческой злобы, заставляя протозанщиков прикрыть уши! Схватившись за глаз, всадник поднялся в стременах, а испуганная лошадь закружила на месте, оступилась и упала на передние ноги. Перелетев через голову кобылы, наездник грохнулся на землю.

Вмиг испарилось наваждение — красивый облик развеялся, и все увидели маленького, жирного, горбатого человечка, с лицом, испещренным гноящимися язвами. Карлик шипел, катаясь по камням Херсонеса, но сил самостоятельно подняться не находил.

Красавица кобыла с ужасом поднялась на дыбы. Недавний всадник, обернувшийся чудовищем, испугал животное. С громким ржанием, лошадь унеслась прочь, а гадкое существо уползло, скрылось под ногами стражи.

— Говорил же, понты! — сплюнул под ноги Антип, — А вы — Наместник, Наместник…

— Здорово ты его, — хмыкнул Михаил.

* * *

Путники молча брели вперед. Андрей в задумчивости вышагивал по дороге, рядом Израдец, оглядывающийся по сторонам. Волна устало плелся позади, заставляя попутчиков то и дело ждать.

— Что это? — спросил Алексей, указывая рукой на большой камень возле развилки, — Опять ребусы? Опять сказки? На камне будет надпись: «налево коня потеряешь, направо — лично облажаешься»?

— Ты задаешь вопросы для ответов?

Иль захотел услышать голос свой? — снисходительно поинтересовался Андрей.