Процедура: исполнение смертных приговоров в 1920-1930-х годах

Раздевание до белья или донага было постоянным обычаем в советской расстрельной практике 20–40–х годов (обнаруженные в 1979 г. многочисленные мумифицированные трупы на размытой Обью территории колпашевской тюрьмы были именно в нижнем белье). Правда, если казнили за городом, то, как показывают рас­копки последних лет, в могилах обнаруживаются обувь, остатки верхней одежды и довольно многочисленные личные вещи. Верх­няя одежда осужденных обычно изымалась в доход государства, ценные вещи распределялись за бесценок (или расхищались) чеки­стами, ими также торговали в особых магазинах. Эти спецмагази­ны были открыты в период «Большого террора», а в годы граждан­ской войны присвоение имущества осуждённых осуществлялось открыто.

ЧК изначально была не только карательной, но и мародёрской организацией. В августе 1919 г. ВЧК издала приказ о том, что вещи расстрелянных концентрируются у видного чекиста А. Я. Беленько­го — начальника охраны Ленина — и распределяются по указанию Президиума ВЧК. Награбленное шло, в первую очередь, начальст­ву. Сам Ленин получил отхозотдела Московской ЧК счёт за получен­ные костюм, сапоги, подтяжки, пояс — всего на 1.417 руб. 75 коп. У Петрочека «был свой счёт в Нарбанке, на который поступали кон­фискованные у осуждённых деньги и выручка за продажу их имуще­ства; рядовые чекисты не брезговали торговать одеждой и обувью казнённых и, случалось, предлагали выкупить всё это их родственни­кам». По словам академика В. И. Вернадского, «чиновники чрезвы­чайки производят впечатление низменной среды — разговоры о на­живе, идёт оценка вещей, точно в лавке старьёвщика»83.

После расстрелянных в 1937–1938 гг. осталось много одежды, которую постоянно пытались расхитить (например, в Якутии); в То­больске и Куйбышеве (бывшем Каинске) её в 1938 г. по приказам начальства сжигали, но далеко не всю: чекисты присваивали себе костюмы, дохи, шапки, а упоминавшийся выше «врач» С. К. Иванов не побрезговал и пимами.

Ограбление расстрелянных стало устойчивой традицией со вре­мён гражданской войны: А. И. Мосолова, зампреда Омской губчека, в 1921 г. губком РКП(б) исключил из партии (ненадолго) имен­но за самовольное распределение вещей расстрелянных среди подчинённых и красноармейцев. В 1939 г. бывший начальник осо­бой инспекции новосибирской облмилиции И. Г. Чуканов свиде­тельствовал, что начальником управления НКВД И. А. Мальцевым «поощрялось мародёрство, он не принимал никаких мер к тем, кто снимал ценности с арестованных, приговорённых к В М Н ».

Подтверждая эти слова Чуканова, оперуполномоченный угро­зыска Куйбышевского райотдела УНКВД по Новосибирской облас­ти Михаил Качан показывал: «При исполнении приговоров изыма­лись деньги, которые затем тратились на попойки. Однажды мы нашли мало денег, так Малышев сказал, что сегодня были бедня­ки. Эти деньги никуда не сдавались... У одних китайцев были изъя­ты деньги 500 рублей, а затем их не нашли». Доставались каинским душителям и золотые вещи°4.

На Алтае было то же самое: помощник начальника алтайского управления НКВД Г. Л. Биримбаум и начальник оперотдела В. Ф. Лешин в 1938 г. присваивали деньги, отобранные у аресто­ванных. Биримбаума осудили за массовые нарушения законности, а Лешин, который исправно участвовал в расстрелах, получил все­го лишь строгий выговор за систематическое пьянство и халатность, благополучно продолжая работу в НКВД и в 40–е гг. Точно так же присваивали деньги и ценности своих жертв расстрельные команды УН КВД по Ульяновской области. Магаданскому начальнику УН КВД по Дальстрою В. М. Сперанскому в числе разнообразных уголов­ных обвинений вменялась и трата 80 тыс. рублей, изъятыху аресто­ванных, большая часть которых была отправлена на расстрел85.

Повсеместно грабили осуждённых чекисты Украины. Бывший старший вахтёр Запорожского горотдела УНКВД по Днепропет­ровской области Г. Я. Доров–Пионтошко 22 мая 1939 г. показал сле­дующее: «С началом первой операции по кулачеству бывший тогда зам. нач. горотдела в Запорожье Янкович отдал распоряжение мне снимать со всех расстрелянных верхнюю одежду и костюмы.

Вахтер Сабанский обыскивал трупы, собирал деньги и эти деньги после приговора расходовались на ужин с выпивкой. В этом деле участие принимали Янкович и Рихтер — быв. в то время нач. фельд­связи, а впоследствии нач. АХО Одесского УН КВД.