Процесс присутствия

Вследствие применения этой дыхательной техники я начал замечать, что каждый раз, когда я сталкивался с Присутствием, я чувствовал целостность и полноту бытия. Это был опыт безусильного спокойствия, полной гармонии со всем, что происходило в моей жизни. Я осознал, что в корректировке нуждалась не моя суть, а мой разворачивающийся физический, ментальный и эмоциональный опыт, который стал неуравновешенным. Представление о том, что «наше Присутствие требует исцеления», оказалось смешным.

Используя сознательно соединенное дыхание, чтобы больше присутствовать, я наконец обнаружил, что начал принимать решения, которые восстанавливали мое чувство благополучия. Например, я начал отвечать на ситуации, а не реагировать на них. Этот единственный простой сдвиг в моем поведении затронул буквально все грани моего опыта. Мои встречи с миром и людьми вокруг меня стали проявляться со все большей гармонией и комфортом.

Одновременно продолжала отступать моя болезнь. После долгих лет страданий от непрекращающейся неврологической агонии, а также фрустрации, беспокойства, гнева, горя и депрессии, которые она сеяла, я впервые почувствовал, что есть свет в конце этого тоннеля.

Меня осенило, что не существует более исцеляющего инструмента в моем распоряжении, чем сознательно соединенное дыхание и осознание Присутствия, которое эта техника вызывает. Чтобы узнать больше об этом инструменте, я начал обучать этой дыхательной технике других людей, внимательно наблюдая за эффектами.

Другим ключевым инсайтом, посетившим меня, стало то, что мое намерение исцелить себя – то есть «избавиться от своего дискомфорта» – было ошибочным. Возможно, именно поэтому мне не удалось преуспеть в этом, несмотря на все мои усилия. Со временем я отказался от использования слова «исцелить» – из-за идеи, стоящей за ним, что что-то не так и должно быть исправлено. Вместо него я начал использовать слово «интегрировать», для меня это означало, что есть бессознательная часть моего опыта, та часть моего опыта, которой я сопротивлялся, которую контролировал и усыплял, но которая просила быть включенной в целое. В то время как исцеление ощущалось как исключение чего-то из моего опыта, интеграция ощущалась включением всего, что я испытывал.

Эти важные моменты, посредством которых я был представлен осознанности настоящего момента, стали критериями, по которым я анализировал последующие исследования искусства интеграции. Если что-то из того, что я исследовал, способствовало увеличению осознанности настоящего момента, я принимал это как что-то подлинное. Если не способствовало, я больше не тратил на это время. И по сей день переживание осознанности настоящего момента остается моим верным компасом, который помогает мне отметать неэффективную деятельность и разрекламированные, но бесполезные методы, которые являются лишь показухой.

В дополнение к практике сознательно соединенного дыхания я также начал исследовать парадигму шаманизма. На протяжении четырех лет я обучался на Хранителя Огня в Церкви Пейота коренных американцев. Через границу Аризоны я отправился в Мексику, где участвовал в церемониях с «живыми предками Пути Пейота», индейцами Уичоли. Я не упускал любой возможности использовать себя в качестве лаборатории для экспериментов с активацией осознанности настоящего момента, и мой последовавший за этим опыт стал ареной для наблюдения эффектов моего присутствия.

Моя личная одиссея может показаться кому-то романтичной, и определенно я много повеселился на этом пути. Однако она редко была легкой, а сам путь – ясным. Изначально не было никакой точки опоры, которая позволила бы мне понятно объяснить другим суть Присутствия и осознанности настоящего момента. У меня не было даже подходящего словарного запаса, чтобы рассказать, что я открывал и чего пытался достичь. Шаг за шагом я шел по тропе, которая имела смысл только для меня.

Много раз я впадал в замешательство и в уныние. Бывало, я сомневался в своих инсайтах. К счастью, у меня всегда был способ восстановить связь со своим поиском: соединяя свое дыхание и вновь входя в сияние Присутствия. Каждый раз, когда я делал это, я вспоминал, что мой поиск довольно прост. Тогда я не мог найти нужных слов для его описания, однако могу сейчас: «Как я могу стать все более присутствующим, чтобы оставить тропу, по которой смогут пройти другие желающие проявиться в своем жизненном опыте?»

Я не понимал, отправляясь в этот поиск, что его итогом должна стать конкретная процедура. Однако, оглядываясь в прошлое, я вижу, что вследствие моего намерения, через собственный опыт я был направлен к обнаружению практических техник, инструментов восприятия и глубоких инсайтов, которые впоследствии эволюционировали в «Процесс Присутствия».