Процесс Жиля де Рэ

Нетрудно было бы показать, что и в других пунктах тезисы Соломона Рейнаха ошибочны и сопровождаются спорными суждениями.

Мне кажется, что настаивать на них бессмысленно.

Я полагаю, что под конец следует лишь указать на решающий довод в пользу того, что сведения, изложенные в документах, правдивы.

Я уже говорил, что фальсификация этих документов на самом деле немыслима. Она немыслима в силу их непротиворечивости. Документы составлены почти безупречно, за исключением некоторых второстепенных деталей. Кто мог бы придумать подобный объемистый текст, в котором не было бы ни одного логического изъяна? Здесь же изъянов очень мало, а в целом составлены документы с поразительной строгостью. Кто бы сумел в XV веке, до Сада, до Фрейда, столь верно, без малейшей оплошности, изобразить эти ужасающие зверства, в которые мы не смогли бы поверить, не зная того, о чем знаем сегодня?

У Соломона Рейнаха не было соответствующих знаний и, столкнувшись с описанием этих безумных убийств, он подумал, что речь просто идет о классических обвинительных актах Средневековья, искусственно направленных против тех, кого нужно было очернить: тамплиеров, евреев, еретиков. Он и понятия не имел о той клоаке, над которой взвивались чудовищные желания. Жестокость Жиля де Рэ он считал выдуманной. Рейнах полагал, что судебный процесс был состряпан искусственно; схожим образом судил он и о гипотезах психоанализа, видя в них лишь постыдные домыслы. Рейнах составляет полную противоположность тому поколению [ученых], которые смотрят на мир открытыми глазами и которые не удивляются более, узнав сегодня, что существовал и Жиль де Рэ в женском обличии…[85], которые хорошо знают, что детоубийства, подстегиваемые сексуальным вожделением, к сожалению, нередки.

Две бретонские легенды о Жиле де Рэ — Синей Бороде

Я постарался привести довольно пространную цитату (сс. 14–16) из первоначального расследования аббата Боссара, где речь шла о местных традициях соотнесения легенды о Синей Бороде с историей Жиля де Рэ. Ниже автор поместил два текста[86], заимствованные им из «Большого Энциклопедического словаря XIX века» Пьера Лярусса[87]. Я в свою очередь счел необходимым поместить их здесь. Первый из них в особенности показателен, поскольку довольно бессвязно и все же очень трогательно повествует о происхождении легенды, родившейся из воспоминаний о кошмарных преступлениях. Нижеследующий текст — это бретонское народное сказание, плач, записанный, скорее всего, довольно давно на старобретонском наречии и опубликованный в собрании графа д'Амезея в переводе[88].

Старик. Девы юные из Плеюра, отчего молчите вы? Отчего не ходите на празднества и не водите хороводы?

Юные девы. Спросите у нас, отчего умолк соловей в дубраве и почему иволги со снегирями не поют более сладостных своих песен.

Старик. Простите меня, девы, но я чужестранец; я приехал издалека, из стран, что за Третье и Леоном, а потому и неизвестно мне, какая печаль омрачила ваши лики.

Юные девы. Мы оплакиваем Гвеннолу, прекраснейшую и любимейшую из нас.

Старик. А что сталось с Гвеннолою?.. Вы умолкли, девы юные!.. Так что же случилось с нею?

Юные девы. Увы, увы! Злодей Синяя Борода сгубил милую Гвеннолу, как умертвил он и всех остальных жен своих!

Старик (в ужасе). Синяя Борода обитает поблизости? Ах! Бегите, бегите отсюда, дети мои! Волк рыкающий не опасен так, как опасен свирепый барон; и медведь добрее проклятого барона де Рэ.

Юные девы. Сбежать нам не дозволено: мы сервы барона де Рэ, и тела наши вместе с душами принадлежат сиру с Синей Бородою.

Старик. Я освобожу вас, именно я, ибо я есмь Жан де Мальтруа, епископ Нантский, и поклялся защищать паству свою.

Юные девы. Жиль де Лаваль не верит в Бога!

Старик. Он умрет ужасною смертью! Клянусь Вам именем Бога живого!..

Вот окончание этого сказания:

«Ныне девы из Плеюра поют от всего сердца и танцуют на празднествах и на прощениях[89]. Нежные звуки соловьиных песен вновь раздаются в дубраве; иволги и снегири заливаются в сладостной своей музыке; вся природа обрядилась в праздничные одеяния, ведь Жиля де Лаваля больше нет! Синяя Борода мертв!».

Мы видим, что в этой версии легенды предпринята попытка связать историю семи жен с реальной историей Жиля де Рэ, который убивал не жен своих и не девушек, а детей мужского пола. Однако он убивал и девочек, а приговорил его к смерти именно Жан де Мальтруа, епископ Нантский. В большом словаре Лярусса, который также цитируется Боссаром, не указан источник второй из известных ему легенд; я привожу ее ниже: