Провал гитлеровского наступления на Москву

В Москву прилетел 7 октября, самолет приземлился на Центральном аэродроме в сумерки. Встречал меня начальник охраны Сталина, сообщивший, что Верховный Главнокомандующий болен гриппом и работает на квартире. Туда мы и направились. Поздоровавшись кивком головы, Сталин, указывая на карту, сказал:

- Вот смотрите. Сложилась очень тяжелая обстановка, но я не могу добиться от Западного фронта доклада об истинном положении дел. Поезжайте сейчас же в штаб Западного фронта, тщательно разберитесь в обстановке и позвоните мне оттуда в любое время ночи. Я буду ждать.

Через 15 минут я был у начальника Генштаба Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова. Он выглядел очень плохо. Здороваясь, Б. М. Шапошников сказал:

- Только что звонил Верховный, приказал подготовить для вас карту Западного направления. Карта сейчас будет. Командование Западного фронта находится там же, где был штаб Резервного фронта в августе, когда проводилась вами операция против ельнинского выступа.

Принесли карту с обстановкой на 12 часов 7 октября. Борис Михайлович угостил меня крепким чаем. Сказал, что очень устал. От Шапошникова я поехал в штаб Западного фронта.

В пути, при свете карманного фонаря я изучал обстановку на фронте и действия сторон. Клонило ко сну и, чтобы разогнать его, приходилось останавливать машину и делать 200 - 300-метровые пробежки.

В штаб Западного фронта приехал ночью. Дежурный доложил, что все руководство находится у командующего. В комнате командующего был полумрак, так как она освещалась только стеариновыми свечами. За столом сидели И. С. Конев, В. Д. Соколовский, Н. А. Булганин и Г. К. Маландин. Вид у всех был переутомленный. Я сказал, что приехал по поручению Верховного Главнокомандующего разобраться в обстановке и доложить о ней ему отсюда по телефону.

- Только что я говорил со Сталиным, - сказал Булганин, - но ничего конкретного не мог ему доложить, так как мы сами не знаем, что происходит с войсками, окруженными западнее Вязьмы.

Я попросил начальника оперативного отдела штаба фронта генерал-лейтенанта Маландина. уточнить данные о событиях со 2 по 7 октября.

То, о чем смог рассказать в ответ на мои вопросы генерал Маландин, несколько дополнило и уточнило уже имевшиеся данные о событиях со 2 по 7 октября.

Что же произошло на Западном направлении?

Противник, произведя перегруппировку своих сил на московское направление, превосходил Западный, Резервный и Брянский фронты, вместе взятые, по пехоте в 1,4 раза, по танкам - в 2,2, по орудиям и минометам - в 2,1 и по самолетам в 2,6 раза. Оборона наших фронтов не выдержала сосредоточенных ударов. 7 октября сплошного фронта обороны на Западном направлении уже не было, образовались большие бреши, которые закрыть было нечем, так как никаких резервов в руках командования не оставалось.

В последних числах сентября разведка Верховного Главнокомандования и фронтов получила данные о крупных сосредоточениях войск противника на московском направлении, что давало полное основание считать, что гитлеровское командование готовит крупное наступление на Москву. 27 сентября Ставка специальной директивой предупредила командующих фронтами о возможности наступления в ближайшие дни крупных сил противника на московском направлении.

Следовательно, внезапность наступления противника для войск Западного направления, в том смысле, как это было в начале войны, отсутствовала. Да и войска фронтов имели в своем составе достаточно сил и средств, чтобы дать врагу надлежащий отпор.

Для успешной обороны нужна была лишь более правильная оценка сложившейся обстановки, верное определение главных направлений ударов врага и своевременное сосредоточение необходимых сил и средств для контрдействий на этих направлениях. К сожалению, это не было сделано, и оборона войск наших фронтов не выдержала сосредоточенных ударов противника.

К исходу 7 октября все пути на Москву, по существу, были открыты.

В 2 часа 30 минут ночи 8 октября я позвонил Сталину. Он еще работал. Доложив обстановку на Западном фронте, я сказал:

- Главная опасность сейчас заключается в том, что почти все пути на Москву открыты, слабое прикрытие на можайской линии не может гарантировать от внезапного появления перед Москвой бронетанковых войск противника. Надо быстрее стягивать войска, откуда только можно, на можайскую линию обороны. Сталин спросил:

- Где сейчас 16, 19, 20-я армии и группа Болдина Западного фронта и 24-я и 32-я армии Резервного фронта?,

- В окружении западнее и северо-западнее Вязьмы, - ответил я.

- Что вы намерены делать?

- Выезжаю сейчас же к Буденному, разберусь с обстановкой и позвоню вам.

- А вы знаете, где штаб Буденного?

- Нет, не знаю. Буду искать где-то в районе Малоярославца.

- Хорошо, поезжайте к Буденному и оттуда позвоните.

Моросил мелкий дождь, густой туман стлался по земле, видимость была плохая. Утром 8 октября, подъезжая к полустанку Обнинское (105 километров от Москвы), мы увидели двух связистов, тянувших кабель со стороны моста через реку Протву. Я спросил:

- Куда тянете, товарищи, связь?