Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России

Ошибочной, как я неоднократно повторял, была уже сама базовая посылка американской политики, начиная с 1991 г.: о том, что США могут и должны вмешаться во внутренние дела России, для того, чтобы превратить её в американскую копию и послушного партнёра. Эта безумная миссионерская идея почти полностью противоречила российским традициям, а также реалиям и возможностям сегодняшнего дня, и потому была контрпродуктивной.

Характерно, что Соединённые Штаты говорили российскому руководству во главе с Борисом Ельциным: если вы будете следовать нашим рецептам экономической реформы — «шоковой терапии», позволяющей сходу «прыгнуть» в капитализм, — и нашим советам в международных делах, мы дадим вам достаточную финансовую помощь, своих специалистов и место подле себя (или в нашей тени) на мировой арене. Руководствуясь своими причинами, Ельцин соглашался или делал вид, что согласился принять предложение, которое обе стороны тут же окрестили «дружбой и стратегическим партнёрством». Размахивая этим флагом, администрация Клинтона взялась за дело с ещё большим рвением, чем её предшественница, администрация Буша.

Подведём неутешительные итоги этой американской политики:

• Перспективы для мирного развития рынка и демократии в России сегодня хуже, чем они были два года назад, и гораздо хуже, чем они были всего лишь год назад, когда Клинтон пришёл к власти. Российская экономика находится сегодня в свободном падении, испытывая множественные кризисы производства, капиталовложений, потребления, рубля и др. Кроме того, с тех пор как прошлой осенью Ельцин уничтожил конституционный порядок в стране, у России нет реальной политической системы, если не считать попыток создать режим личной власти президента. В результате, антидемократические, военные и прочие силовые структуры играют сегодня гораздо большую роль во внутренних и внешних делах страны, чем это было год назад.

• Далека от американских предписаний оказалась и российская внешняя политика. Её противодействие как предполагаемому расширению НАТО на восток, так и западной кампании против Сербии, — это лишь последние примеры, подтверждающие тот факт, что российская политика делается в Москве, а не в Вашингтоне. Между тем, почти ничего не было сделано, чтобы уменьшить реальную угрозу, исходящую от всевозможных ядерных объектов на территории бывшего СССР, — более реальную, чем при советском режиме. Ряд разрекламированных договоров по сокращению вооружений, например, так и не был ратифицирован.

• Что касается ставки, сделанной американцами на Ельцина как на популярную фигуру, удобный инструмент для достижения американских целей, то 85% граждан России, принявших участие в выборах в Государственную Думу в декабре 1993 г., проголосовали против его политики и его партии. И это при том, что Ельцин определял правила, контролировал телевидение и щедро платил своим сторонникам. Особенно прискорбно то, что в значительной мере этот антиельцинизм вызван протестом против американского вмешательства в российские дела, что проявлялось, в том числе, в различных жестах, которые делал «друг Билл» в пользу «друга Бориса».

• Несколько позже неосведомлённость американской администрации в российских делах привела к тому, что президент Клинтон поверил в «потёмкинскую деревню» — обещаниям, данным Ельциным на саммите в Москве. Анонсы по поводу состава и направления деятельности ельцинского кабинета были сразу же нарушены. «Прорыв» в деле убеждения Украины отказаться от ядерного оружия выглядел весьма сомнительно после того, как в Крыму был избран пророссийски настроенный президент, ратующий за присоединение черноморского побережья к России, и украино-российские отношения обострились. А в Беларуси, которую Клинтон посетил после Москвы, прозападный президент оказался смещён сразу же после его отъезда.

• Наконец, в самих Соединённых Штатах администрация Клинтона породила такое множество иллюзий и ложных надежд, что это привело к антироссийской реакции в нашей собственной стране — прежде всего против продолжения помощи русским реформам. Закоренелые вояки времён «холодной войны» начали возводить свои баррикады. «Мы дали медведю попытку, — заявил в «Time» Чарльз Краутхаммер. — Она не сработала». Возможно, новая «холодная война» между Россией и Америкой ещё не маячит на горизонте, но «прохладный» или «холодный» мир сегодня более вероятен, чем провозглашённая «эпоха дружбы и партнерства». (Достаточно представить американскую реакцию в случае возникновения нового союза вокруг России из одной или нескольких бывших советских республик).