Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России

Но есть и более неприятная новость. Даже те, кто предупреждал об опасностях, таящихся в американской политике, не могли предвидеть, насколько глубоко клинтоновская администрация увязнет в болоте российской политики. Нам говорят, что Соединённые Штаты должны поддерживать Ельцина, потому что он — законно избранный российский президент. Но Клинтон и его ближайшие помощники пошли гораздо дальше. Превысив всякие нормы международных отношений, они стали группой поддержки Ельцина, его сообщниками и подельниками и тем самым втянули Америку в некоторые из его весьма сомнительных и даже безнравственных деяний.

Чтобы оценить степень и значение этого соучастия, нужно взглянуть на Ельцина глазами огромного большинства российских граждан. Для них он радикальный лидер, навязывающий сверху (старинная русская традиция) чрезвычайно радикальную политику, за которую они никогда не голосовали. Три чрезвычайных мероприятия Ельцина имели наиболее болезненные, шоковые последствия. В 1991 г. он внезапно упразднил СССР, единственную родину большинства россиян. (Мнение американцев здесь не в счёт). В 1992 г. он применил к экономике России «шоковую терапию», лишившую множество людей их кровных сбережений и достойного уровня жизни. И, наконец, в 1993 г. он сверг с помощью танков законно избранный парламент и весь посткоммунистический конституционный порядок, ранее представляемый гражданам как законный.

Неудивительно, что шоковый режим Ельцина породил, вместо «русского перехода», о котором столько трубили на Западе, поляризованное общество, отметающее любые разновидности умеренности и центризма в политической жизни. Но экстремизм всегда порождает экстремизм. Недаром ельцинская политика привела к победе на думских выборах в декабре 1993 г. крайнего националиста Владимира Жириновского.

Давайте посмотрим теперь, какую роль сыграли американцы во всех этих событиях. Даже если исключить случаи прямого вмешательства, американское правительство бешено аплодировало факту уничтожения СССР, нисколько не заботясь о психологических, экономических и прочих последствиях этого события для рядовых граждан, включая опасность гражданских войн в ядерной войне. Когда «шоковая терапия» разоряла десятки миллионов россиян, наше правительство кричало: «Ещё!» и с презрением относилось к не «настоящим» реформаторам, коими считало всех экономистов-рыночников «не-ельцинского» толка. На закономерный рост парламентской оппозиции Ельцину в 1992–1993 гг. американская администрация отреагировала по-ельцински же, обозвав парламент «цитаделью красно-коричневой реакции». Российский процесс демократизации лишился тем самым двух самых важных вещей — влиятельного парламента и признанной оппозиции. Администрация Клинтона поддержала уже первую попытку Ельцина прикрыть парламент в марте 1993 г., а затем, не обращая внимания на стремление умеренных российских политиков предотвратить более серьёзное столкновение, громко приветствовала финальный, танковый акт трагедии — и, вместе с ним, торжество российской антидемократической традиции неограниченной исполнительной власти. И вот теперь новая ельцинская «конституция», лишённая демократического принципа разделения властей, провозглашается американской администрацией «демократическим прорывом».

Могут ли быть после этого сомнения в том, что американская миссионерская политика, с таким энтузиазмом поддержанная Конгрессом, средствами массовой информации, академическими кругами, скомпрометировала, извратила и наши цели в России, и наши самые большие ценности? Крестовый поход за глобальное обустройство настоящего и будущего России (аналогичные планы строятся и насчёт Украины) должен рано или поздно закончиться. Что за политику мы будем проводить потом?

Ответ на этот вопрос нужно искать уже сегодня и не в Вашингтоне, международных финансовых организациях или американских университетах, а в самой России.

Истерзанная, поляризованная, разгневанная Россия нуждается в умеренных, постепенных, мирных реформах. Новые «шоковые» методы не способны привести ни к чему хорошему. Российские «умеренные» — «центристы», зажатые между Ельциным, крайними националистами и правоверными коммунистами, — ведут отчаянную борьбу за право консолидации в политическую силу, способную направить процесс реформ в нужное русло, с Ельциным во главе или без. Для того чтобы сделать это, их лидеры должны сначала преодолеть свои собственные разногласия, обиды и амбиции. Так, хотя недавнее заявление премьер-министра Виктора Черномырдина о необходимости соединения рыночной экономики с российскими особенностями и традициями и отражает философию всех центристов, другие «умеренные» (например, бывший глава Конституционного суда Валерий Зорькин) никак не могут простить ему проельцинской позиции во время октябрьских событий 1993 г.