Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России

За отстранением Примакова в России стояли влиятельные силы, которым был нужен такой премьер-министр (и одновременно преемник Ельцина), который смог бы защитить их и их интересы, — преторианец, или русский Пиночет, как говорили в Москве и как признался в своих мемуарах полтора года спустя сам Ельцин^{164}. Ельцин, кстати, по каким-то причинам, не доверял обещанию Примакова гарантировать иммунитет президента после истечения срока его полномочий — несмотря на соответствующие решения парламента. Российских финансовых олигархов, которые, в свете недавних скандалов с отмыванием денег, уже не могли рассчитывать на безопасное убежище на Западе, страшило обещание Примакова начать расследование их приватизационных дел. «Молодые радикал-реформаторы» ненавидели его за отказ осуществлять навязанную ими стране «шоковую терапию». Все они являлись, по сути, союзниками клинтоновской администрации в 1999–2000 гг. (Легко понять, почему Березовский и другие олигархи предпочли бы видеть новым президентом США нынешнего вице-президента Альберта Гора).

Страх являлся определяющим в поведении Ельцина и его окружения, называемого мафиозным термином «Семья». Вскоре они пришли к выводу, что даже генерал Степашин, политически конфликтная фигура, «слишком мягок» и «недостаточно решителен» для них. В августе 1999 г., меньше чем через три месяца со дня назначения, они сместили Степашина со своего поста и назначили премьер-министром бесконфликтного, но практически неизвестного Владимира Путина, перед этим возглавлявшего бывший КГБ. В своих мемуарах, вышедших только в конце 2000 г., Ельцин признается, что выбрал Путина в качестве возможного наследника ещё до назначения Степашина и что на него произвели особое впечатление путинская лояльность и решимость, с которой тот защищал «бывшего босса», обвинённого в коррупции.

Кадровый офицер госбезопасности, Путин ушёл в отставку в 1991 г., после чего его деятельность была связана с двумя видными политическими фигурами (оба впоследствии оказались под подозрением в коррупции), пока в июле 1998 г. Ельцин не назначил его главой службы безопасности. В отличие от Примакова, премьер-министр Путин (как и ранее Степашин) получил безоговорочную поддержку президента Клинтона. Создавалось впечатление, что в Вашингтоне тоже предпочитают русского Пиночета русскому Рузвельту.

Между тем, в Москве готовилось кое-что похуже кровопролития, учинённого в Чили Пиночетом, и по сравнению с чем Примаков и его политика будут вскоре выглядеть «продемократическими». Уже в марте 1999 г. — в противовес более поздним официальным заявлениям о том, что это было сделано лишь в ответ на провокации, имевшие место в августе-сентябре, — Кремль начал тайную подготовку к возобновлению военной кампании в Чечне^{165}. (В Москве полагали, по-видимому, что продолжающаяся война НАТО против Югославии служит законным основанием для подобных планов) То, что последовало за этим, можно было бы назвать «мошеннической войной» («wag-the-dog war», по аналогии с известным в России американским фильмом, где для того, чтобы сделать «проходной» кандидатуру президента, понадобилась «маленькая победоносная война»), нацеленной на то, чтобы привести в Кремль выбранного Ельциным преемника. «Это война не за Кавказ, а за Кремль, — говорили русские. — Победа позволит кремлёвскому кандидату [Путину] стать президентом, а правящему клану клептократов удержаться у власти»^{166}.

Первоначально планировалось оккупировать только северную часть Чечни, пограничную с Россией. Но трагические и до сих пор загадочные события, произошедшие в августе-сентябре: не характерный для чеченцев партизанский рейд в соседний Дагестан и особенно беспрецедентные ночные взрывы жилых домов в Москве и других городах, — накалили атмосферу настолько, что позволили развернуть в Чечне широкомасштабные военные действия, с тем чтобы навязать ей промосковский режим.

Безжалостная война против чеченских «бандитов и террористов» («будем мочить их в сортире!») была центральным пунктом избирательной кампании Путина, обеспечившим ему сначала одобрение в парламенте в декабре 1999 г., а затем победу на выборах в марте 2000 г. (При этом экономическая программа нового президента так и осталась загадкой для избирателей). Умело играя на страхе, охватившем общество после взрывов домов, и растущем стремлении к «порядку», стоявшие за Путиным силы быстро превратили его в самого популярного политика в России, вытеснив престарелого Примакова. Впрочем, учитывая, что в их распоряжении были общенациональные средства массовой информации и особенно телевидение, это было нетрудно сделать.

Имеющая ощутимый привкус крови, стратегия вполне оправдала себя уже в декабре, позволив начать осуществление сценария в полном объёме. Пропутинская «партия», наспех сколоченная накануне парламентских выборов, получила 23% голосов, почти догнав прежнего лидера — компартию. Убедившись, что у его рукотворного преемника есть все шансы выиграть президентские выборы, Ельцин (добровольно или под нажимом) внезапно заявил о своей отставке.