Провал «миссии бин», или Запись-ком капитана Вальтера

В амбар подавался природный газ согревать от буржуек урожай зимами, топили газом привозимом в кухонных баллонах от котлована. За основу скульптуры я использовал незадействованный отвод трубопровода по всему помещению, согревавшего здесь воздух. Почему и нашли меня в амбаре: Хлеб пришёл заправить баллон и застал меня заканчивающим лепить лошадь — на отводе, применённом в качестве каркаса. Отвод из двухдюймовой трубы, в два с половиной метра длиной, с концом, загибавшимся к низу, был прислонён к стене, я его выволок на середину пустующего помещения и закрепил на двух, из труб таких же, «козлах». Отличный каркас для скульптуры. Лошадь, почему вылепил? Под впечатлением все ещё был: упряжки положил. Скульптор из меня ещё тот, а тут получилось, и не просто хорошо, великолепно. Как живая стояла. Лепил я лошадь — не конкретно коня или кобылу, последняя получилась как-то сама собой. Жеребьих гениталий под брюхом не сделал; хвост получился коротким, подрезанным, задранным вверх и в сторону, аккурат над обрезом трубы проникавшей в лошадиный круп… над заднепроходным отверстием. Другая часть трубы, загнутая к долу — шея — обрывалась сплющенным концом в открытой пасти. Обмазал глиной — получился язык. Пасть открыта широко, язык высунут далеко, голова склонена, чуть ли копыт недостаёт. Ноги передние отставлены далеко вперёд, прямые, как палки. Задние ноги поджаты глубоко под брюхом. Будто летела во всю прыть и резко в страхе затормозила, неистово заржав, упёрлась передними ногами и мордой в землю. Дома мой дог Цезарь в такой позе потягивался по утрам, научился у дружбана попугая Гоши; попка, имея только две ноги, упирался как-то плечами и клювом в пол клетки, топил лапки в перьях под брюшком, распушив хвост, зад задирал высоко, выше головы. Показывал самочке ему в пару купленной, как себя вести, но та так и не поняла ухажёра, так и сбежала в форточку девственницей. Ещё не высохшую статую хлопцы, разрезав надвое по хребту, шее и голове, освободили от хребтовой трубы, оставили для устойчивости козлы-ноги. Силыч половинки сложил, склеил и обжёг газовой горелкой. Получилась… кобыла — от живой не отличишь. «Зая», окрестил прозвищем моё создание Брут. Получилась скульптура очень реалистичной, только мутновато-прозрачной, потому что после обжига с остеклителем глина в стекло спеклась. Но реализма осталось. Потому видать, что когда избитый мной упряжки загнали в амбар, вожак Донгуан весь табун оттуда выгнал. Всю ночь модуль, некогда бывший ротным пищеблоком, сотрясался, сползал по глинистому склону, пока не упёрся в вагон-ресторан, колхозную столовку.

Трое медиков в расстройстве подытожили и прослезились: за пять лет взвод, из-за отсутствия профессионализма в выращивании ржи, подсолнечника, пряностей, и нелюбви к топинамбуру, слопал всю оскомину, в тюльку подмешав и в пюре. Днём Мацкевич ушёл с упряжками в сопки искать ягоду там. Крыся, не поверивший в успех, запил. Пил и ссорился с Камсой. Оба клянчили у Хлеба киселя, у Силыча бражки, у полеводов тюльки. К вечеру Крыся выглядел, как Камса — таким же алкашом со стажем. Всем до чёртиков надоели, только завидев троицу, ретировались и разбегались по сторонам.

* * *

Что я делаю, самогонка в объёмах промышленного производства, мучился я. Земмарийцы меня проклянут. Но жить как-то надо. Только бы согласился мирянский председатель. Как он ещё отнесётся к предложению? Совместный бизнес организуем, мечтал я, с определённым разграничением сфер деятельности у компаньонов. Самогон будем гнать и продавать в ЗемМарии. А как прикрытие — торговать семечками. Запущу Силычеву «домну».

Идею заняться бизнесом я не вынашивал, пришла она мне в голову после ознакомления с контрактом — в амбаре за лепкой кобылы. Ещё шесть голодных лет — нет уж в жопу сельхозтруд, только бизнес. Чем конкретно займусь, решил чуть позже, когда голодный пришёл в столовку, оставив в амбаре гогочущих мужиков и смущённо похихикивавших с сальных шуточек Камсы хлопцев. Тот по плечо засунул руку под хвост моему творению.

В столовку я вошёл через дверь кухонной половины и стал невольным свидетелем таинства: Хлеб ложкой помешивал на сковороде валюту. Жарит «макарики». Без спирта очищает, догадался я. Ноу-хау Силыча, от Селезня слышал о том. А я-то всё гадал, как, на чём спирт экономился. Мне в затребованном рапорте завхоз раскрыл, но я прочёл тогда как-то без внимания, чистит валюту не одним спиртом, а каким-то ещё и своим способом, ну и ладно. Накануне прибытия экспедиции Мацкевича доложился, что готовит валюту к передаче меняле Зяме — по контракту заключённому дядей, по смерти которого он Лебедько теперь является ответственным за поставки. Попросил выдать нашу, моего взвода, валюту, уже некондиционную, готовящуюся к списанию, я не отказал.