Провал операции «НЕПТУН»

Но есть другие, более весомые свидетельства. Они доказывают, что на рубеже 1943 года Гитлер и его генералитет еще не осознали значения и смысла Сталинграда и совершенно серьезно строили далеко не оборонительные планы. 5 марта 1943 года у фюрера на приеме был генерал-фельдмаршал Эрхард Мильх, заместитель Геринга, руководитель всей программы военного авиастроения. Гитлер сказал ему:

— В этом году мы завершим войну. Я позаботился о том, чтобы обеспечить гигантскую мобилизацию всех сил немецкого народа... И этому поможет наступление на Востоке...[8]

То была не только декларация. Когда ставка Гитлера подтвердила решение об отходе группы армий «А» с Кавказа и, вопреки советам Манштейна, направила 17-ю армию не на Ростов, а на Кубань, то это было сделано с определенной целью. Заместитель начальника штаба оперативного руководства верховного главнокомандования вооруженных сил Германии (ОКВ) генерал артиллерии Вальтер Варлимонт в своих комментариях к журналу боевых действий ОКВ отмечал, что для такого решения причины были военно-экономические (стремление сохранить майкопскую нефть и донецкий уголь) и военно-стратегические, а именно: желание прикрыть Крым и обеспечить «возвращение в Сталинград»[9].

В этой связи на Кубанский плацдарм возлагались большие надежды. В частности, об этом свидетельствует генерал Вагенер в своей книге «Группа армий «Юг». Он пишет, что Гитлер собирался сохранить плацдарм для наступления в 1943 году. Таково же мнение генералов Филиппи и Хейма. В книге «Кампания против Советской России» они отмечают: «Гитлер больше, чем о Ростове, думал о Кубани... где он хотел обеспечить себе трамплин для возобновления наступления на Кавказ». Наконец, генерал Вольфганг Пиккерт, командир 9-й зенитной дивизии, прикрывавшей Кубанский плацдарм, пишет в своей книге «От Кубанского плацдарма до Севастополя»: «Ясно, что немецкое верховное командование собиралось обосноваться здесь надолго и все еще рассматривало плацдарм как исходный пункт для новых наступательных операций».

Думается, оценке Пиккерта можно верить. Лишь за несколько месяцев до начала работы над «новороссийской темой» я имел возможность изучить полученные мною от одного американского историка фотокопии дневников Пиккерта, которые тот вел под Сталинградом. Зенитной дивизии Пиккерта выпала там неблагодарная задача обеспечить пресловутый воздушный мост, при помощи которого «главный хвастун рейха» Геринг тщился снабжать попавшие в котел войска Паулюса. Пиккерт провел в котле все время боев, был свидетелем краха окруженной группировки. Штаб разгромленной 9-й зенитной дивизии, оставившей всю свою материальную часть в сталинградском котле, был переброшен под Новороссийск.

Дневники и отчеты Пиккерта полны горькой правды о катастрофе под Сталинградом. Там он убедился в силе советских войск и в провале прусско-нацистской военной доктрины. Поэтому его оценки чаще, чем у других, основаны на понимании суровой действительности.

В своих воспоминаниях, опубликованных после войны, Пиккерт пишет и о том, что весной 1943 года в Керченском проливе начались работы по строительству... железнодорожного моста. Сюда свозились стройматериалы, сгоняли рабочих, прибывали инженерные части так называемой «организации Тодт».

...Мост через Керченский пролив? Где и от кого я слышал о нем? И вспомнил: несколько лет назад в Гейдельберге, когда беседовал с бывшим имперским министром вооружений третьего рейха Альбертом Шпеером. Говоря о тех «профессиональных» (а он был по профессии архитектором) задачах, которые он выполнял во время второй мировой войны, Шпеер упомянул и мост через Керченский пролив. Строительству этого моста, который должен был пропускать железнодорожные составы и автотранспорт, в начале 1943 года придавалось большое значение.

Шпеер подробно сообщил об этом в своих мемуарах. Он отмечал, что зимой 1942/43 года Гитлер никак не хотел примириться с тем, что окончилась пора триумфальных наступлений, и отказывался признать, что в войне наступил перелом.

— Весной 1943 года, — рассказывал Шпеер, — Гитлер потребовал начать строительство пятикилометрового моста для автомобильного и железнодорожного транспорта через Керченский пролив. Здесь мы уже давно строили подвесную дорогу. Этого хватало для потребностей обороны 17-й армии. Однако Гитлер не отказался от своего плана прорваться в Персию через Кавказ. Приказ о строительстве моста он обосновывал необходимостью перебросить на Кубанский плацдарм войска и материальную часть для наступления.

— Фронтовые генералы, — продолжал Шпеер, — давно оставили эту мысль. Когда я посетил Кубанский плацдарм, они хором утверждали, что думают только о том, как удержаться на позициях перед лицом сильного противника. Когда я доложил об этом Гитлеру, он пренебрежительно заметил:

— Все это отговорки! Енеке и генштабу не хватает веры в новое наступление![10]

Даже летом 1943 года, когда стала ясной бессмысленность надежд на новое наступление, Гитлер с прежней настойчивостью требовал спешить со строительством моста.