Проваливай с Пангеи!

Думая о нищенском существовании, он лукавил, как-никак пятьсот тысяч талеров лежали на его счету в фуггеровском банке, еще год назад это были немыслимые деньги для скряги-герцога, но сейчас он вкусил роскоши королевского дворца и не хотел от неё отказываться.

«Да, надо так и сделать, сейчас двигуаюсь в Аласкиви, забираю Бабетту, как ни печально, она снова становиться мне нужна не только как мать моего ребёнка но и сама по себе. Если я её увезу то любая власть в Остейзии будет нелегитимна, ни к чему оставлять её тут.

Потом сразу в Штормград а оттуда в Штирию, тем более там застрял Берриан. Мои двенадцать тысяч, плюс гарнизон столицы, плюс его сорок, нормально, поборемся. Да и казну из Аласкиви надо с собой забрать», — эти мысли улучшили настроение короля и он с аппетитом вгрызся зубами в зажаренную на углях утку.

А вот его люди напротив, не видели для себя хоть, сколько-нибудь светлого будущего. До Аласкиви еще две сотни миль, а эти проклятые эльфы, буквально висят на хвосте. Бегство короля они прикроют, в этом нет никаких сомнений. А сами?

Умирать никому не хочется, тем более что из этих двенадцати тысяч непосредственно подданных Гюнтера из Хикори было не больше трёх сотен а остальные наёмники. А судьба наёмника переменчива. Сегодня он служит одному хозяину, а завтра другому. И как это часто бывает, нашёлся тот кто сказал и тот кто выслушал…

— Ну что, Ганс, дело скверное, — голос Кнута Фоггеля, капитана рейтаров звучал тускло.

— Да, ты прав, — ответил ему Ганс Циммер, — командир одной из наёмных тысяч конных копейщиков.

— Завтра эти сраные остроухие возьмут нас в клещи и всё, не увидит твоя Ирма отца своего ребёнка.

— Ты умеешь подбодрить старого боевого друга.

— Да брось, ты не хуже меня знаешь, что это так. И знаешь что самое паршивое? — Ганс вопросительно посмотрел на него, — а хуже всего то, что лентяи этого тупицы Сбарре наверняка уже служат новому хозяину.

Услышав, как приятель охарактеризовал наёмную пехоту и её командира, Ганс улыбнулся.

— Почти наверняка, граф не отличается умом, но чутье у него отменное. Но к чему этот разговор.

— А к тому, что из Хикори тут всего несколько сотен. Что твои, что мои парни с лёгкостью их передавят, и на утро мы передадим Гюнтера эльфам тепленьким.

— А ведь это измена, друг мой.

— Ага, и что с того. Я лучше буду живым и богатым изменником, чем мертвым глупцом.

— А если остальные нас не поддержат?

— Я тебя умоляю! Мы все служим за деньги. Ни у кого в этом лагере, за исключением трёх сотен, нет ни грамма верноподданнических чувств по отношению к этому человеку. Так что, давай решать.

— Хорошо, твоя взяла. Не мы первые, не мы последние…

Король лежал в походной кровати и сон не шёл к нему. Слишком много мыслей, слишком большие перемены ждут его. Внезапно, ему послышался какой-то странный шум на улице.

Гюнтер потянулся к мечу и тут в его шатёр ворвалась дюжина рейтар в заляпанных кровью доспехах. Их командир, капитан Фоггель, подскочил к королю и поставленным ударом руки в тяжёлой латной перчатке отправил того в забытье.

* * *

— Мой хан, мы догнали их арьергард. Они в двух милях вниз по дороге. Стоят и не двигаются.

— Хорошо, я доволен тобой младший сын дочери моей сестры. Готовься, твоя тысяча возглавит атаку. Пришло время проверить этих рейтар на прочность.

— Да, мой хан, — сказал совсем юный эльф, что для народа травы три сотни лет, и ускакал к своим.

— Клаудиус, приём. Это Хур Хан. МОи воины догнали отряд Гюнтера. Готовимся к бою.

— Хур Хан, принято, отличные новости. Прима и Секунда пришли в себя, — в переговоры ворвался голос бывшей баронской дочки:

— У меня есть просьба, постарайтесь не убить эту гниду. Я должна лично отрубить его поганую голову, приём.

— Я не могу этого обещать, бой есть бой. Но мы попытаемся. Отбой.

Закончив разговор, Хур Хан пришпорил коня и поскакал к воинам, разворачивающимся для атаки. Место вождя впереди его людей.

Действительно, в двух милях от его всадников стояли рейтары. Хур Хан начал прикидывать, как ловчее ударить по ним, когда на дороге показалась всадников под белым флагом.

Через несколько минут они были возле эльфов. Всадников было пятеро, один из них вёл вьючную лошадь на которой был большой сверток. Хур Хан догадался что это значит но решил отдать инициативу.

Кнут Фоггель а это он вёл вьючную лошадь, сразу понял кто перед ним, высокий эльф в неприлично дорогой броне на огромном белом жеребце с красными глазами. Это не мог быть никто кроме повелителя степи.

Капитан рейтар развернул сверток и эльфы увидели связанного Гюнтера, перекинутого череп круп лошади. Он был в перепачканной грязью ночной рубашке, рот был заткнут его же носком.

— Меня зовут Кнут Фоггель, я командир двух тысяч рейтар, меня уполномочили провести переговоры о сдаче и последующем найме и в качестве жеста доброй воли мы передаём вам Гюнтера, короля Остейзии.

— Хорошо, Кнут Фоггель. Я Хур ХАн, вождь народа травы. Я принимаю ваш жест, предоставьте заложников и мы сопроводим вас для переговоров.