Провалившийся в прошлое

Свой третий Новый год в каменном веке Митяй встречал в тихой, спокойной и немного грустной обстановке. Он прожил в одиночестве, если не считать общество Крафта, вот уже больше двух с половиной лет и каждый день его новой жизни был отмечен тяжелым, иногда просто непосильным, но зато не бессмысленным, трудом. После своей первой поездки на Козью гору, он съездил туда еще дважды и теперь у него имелось целое стадо из двадцати трех козочек и двух козликов, которые уже вовсю бодались друг с другом. Помимо того, что Митяй благоустраивал свой дом, он попутно разобрался с процессом изготовления льняной пряжи и хотя она годилась только на плетение веревок, свил из нее канат такой длины и толщины, что смог наладить паромную переправу через Митяйку, с плотом из бревен пихты, но съездил на Ширванский галечник на «Шишиге» всего три раза, для того, чтобы забрать оттуда свои драгметаллы. На этом галечнике, добравшись до него на лодкоцикле, он провел почти неделю, ворочая крупную гальку и складывая свои находки в отдельные кучи, каждый день чуть ли не захлебываясь от восторга, пока его не занесло снегом. Да, речные горные галечники каменного века это не то, что галечники века двадцать первого, по которым за тысячелетия хорошо прошлись люди и потому он нашел на Ширванском галечнике не только несколько больших самородков меди, но и самородное, теллурическое железо, касситерит и даже несколько самородков серебра общим весом в килограмм семьсот двадцать грамм, отчего пожалел о том времени, которое убил на строительство небольшой домны.

Она стояла памятником его трудолюбию и упорству, а также своеобразным укором, ведь для того, чтобы снова разжечь ее, Митяю придется заменить всю футеровку. Поэтому, чтобы не повторять своей не такой уж и большой ошибки, благодаря которой он, тем не менее, имел под рукой прорву ковкого железа, неплохой стали и чугуна, а также почти сотню готовых отливок, изготовленных по парафиновым моделям, он построил малую, как он говорил Крафту, лабораторную плавильную печь. В ней он расплавил самородное железо, которого нашел всего тридцать два килограмма, и медь, ее у него набралось много больше, почти триста килограммов, выплавил семьдесят три килограмма олова и получил в итоге оловянистую бронзу, а вслед за этим тут же наделал труб, спаяв швы бронзой, и, наконец, оборудовал себе в доме душ, ванну и раздельный ватерклозет, в котором имелись отдельно унитаз нормальным водопроводом вдобавок с керамической канализации, которая запросто переживет даже чугунные трубы. Вот только писсуар для сбора мочи у него имел слив не в канализацию, а в специальную емкость за домом, установленную в утепленной на зиму яме. Моча была нужна ему для выделки шкур. Для этого он даже не брезговал свиной и козьей мочой. Все равно после промывки в Марие, выделанные шкуры уже не пахли этой специфической жидкостью желтого цвета и из них можно было смело шить меховую одежду.

Как только выпал первый снег, Митяй стал ездить на охоту, благо это не занимало много времени, два, максимум три часа. Ему были срочно нужны шкуры и к тому же в большом количестве. Первым делом он завалил еще пять гигантских оленей и двух шерстистых носорогов. О прекрасном мясе последних он особенно сокрушался, так как убил их только ради шкур и взял лишь немного мяса, всего какихто полтонны, правда, при этом еще и получил довольно большое количество отличной, довольно мягкой шерсти. Поэтому шкуры носорогов после мездрения он, не взирая на то, что уже было очень холодно, но Мария еще не встала, хорошенько промыл проточной водой, а потом, просушив их, состриг шерсть и свил из нее добрых шестьдесят килограммов шерстяной нити для вязания. В этом плане его также радовали козочки, с которых он взял за правило по часу в день, кормя деликатесами, вычесывать и добрыми словами вспоминал Адмирала, их учителя труда в школе. Василь Прокофьевич хотя и был капитаном третьего ранга в отставке, чего только не умел делать своими руками и это на его уроках Митяй научился прясть пряжу, вязать, плести макраме и кружева, а также научился горшечному делу и даже пытался построить на даче печь для обжига, но мать отговорила, да, и свободного места не нашлось.