Провалившийся в прошлое

Теперь он с точно таким терпением учил ведлу Таншу самым простым вещам. Здоровье у доисторической охотницы было на зависть космонавтам и профессиональным спасателям и единственным ее недугом, как вскоре выяснил Митяй, оказался самый банальный гельминтоз. У него имелось несколько упаковок пиперазина и даже дикариса, но он поступил проще, дал девушке большую миску тыквенных семечек и велел их съесть с чесноком. После третьей миски та забыла о всех своих неприятностях. Тане нравился и чеснок, и лук, и приправы, которые заготовил на зиму ее мудрый и запасливый ведар, да, и картошку, не говоря уже о сладких клубных топинамбура, она трескала за милую душу, но когда охотница узнала, что все это они вырастят на огороде, равно как зерно, то пришла в необычайное возбуждение. Если раньше, когда она вместе с Митяем копала канаву, в ее прекрасных серых, с синей поволокой, глазах стояла всемирная тоска и она делал это через силу, то теперь рыла канавки для орошения просто с какимто невиданным энтузиазмом. Пожалуй, так он мог спокойно впрячь ее в плуг и обойтись без «Ижика», однако не стал этого делать, а быстро вспахал под огороды и посевы зерновых, а также льна и, самое главное, сахарной свеклы, добрых тридцать гектаров земли, на что у него ушло всего восемь дней, правда, и работал он с утра и до темна, с огоньком, ведь теперь ему было для кого пахать землю и сажать огород.

С точно таким же восторгом, с каким девушка подравнивала пропаханные Митяем канавки, Таня помогала ему высаживать в почву рано по весне уже изрядно подросшие саженцы, высота некоторых достигала двух метров и они имели по несколько веточек, а абрикосы, вишня и черешня, могли сдуру даже зацвести. Разумеется, только потому, что ведар объяснил ей, что из них вырастут такие вкусные сухофрукты, которых у него осталось всего ничего. С еще большим обожанием и заботой, когда окончательно потеплело, они завершили сев зерновых и приступили к севу овощных культур, Таня помогала высаживать маленькие кустики клубники. Митяй очень долго не прикасался к трем литровым банкам этого лакомства и все три скормил своей девушке, а потому та уже знала, чего ей ждать от ста сорока двух маленьких клубничных кустиков. С той поры, как ведар объяснил ей, что огород нужно поливать и пропалывать, он забыл о нем. Едва только проснувшись, Таня, даже не умывшись и не позавтракав, уже бежала на огород, чтобы посмотреть, как растет на грядках вкусная еда. Ну, а вскоре у Митяя появилось куда больше свободного, чем прежде и произошло это после того, как он, предварительно давая каждому борову по большому глиняному чану корма с самогоном, дожидался того момента, когда животное валилось с ног, загружал его в тележку и отвозил на бойню, где боров, не приходя в сознания, двигал кони.

Сначала Таня не поняла, что он делает и почему боров засыпает так быстро. Митяй, не вдаваясь в отдельные подробности объяснил ей тот простой факт, что если борову перерезать во сне сонную артерию и из него вытечет вся кровь, то его мясо сделается особенно вкусным. Велда все сразу же просекла про адреналин и особенно про яйца, которые все боровы были лишены опытной рукой ее ведара. Однако, окончательно она прочувствовала все тогда, когда Митяй, забив всех боровов, освежевал их, срезал с туш толстенные, в полторы ладони, куски сала, лишь немногое он засолил, а потом, аккуратно разобрав ливер и промыв кишки, принялся прокручивать мясо нескольких сортов через изготовленную им мясорубку и делать сырокопченые, твердые колбасы с чесночком, душистым перчиком и кориандром. Все остальное же мясо, а также остаток рыбы, Митяй погнал на консервы, правда, в пятилитровых глазурованных, керамических банках. И колбас, и консервов он наделал очень много и все повесил и заложил в леднике на длительное хранение. Доисторическая охотница чуть с ума не сошла, узнав, что если регулярно менять в леднике лед, чтобы не заводился дурной запах, то колбаса пролежит до следующей весны, хотя ее, конечно, нужно было коптить под зиму, но наличие ледника все упрощало, а консервы с гарантией не протухнут даже до третей весны.