Провалившийся в прошлое

На вал через отверстия для смазки постоянно лился тонкими струйками очищенный смазочный мазут и более толстыми – вода для охлаждения. Скольжение получалось, может быть, и не идеальным, но самое главное, что вал не очень-то и сильно разогревался на опорных ложементах, охлаждение их водой и смазка мазутом делали своё дело, а потому конструкция не грозила внезапно загореться. Особого биения вала Митяй не заметил, и эта самая сложная и ответственная часть воздуходувной машины, собранная без гвоздей и костылей, не содрогалась, а в дальнейшем, когда у него появится ковкое железо и сталь, её можно будет укрепить и довести до полного совершенства. В любом случае главное заключалось в том, что теперь у него имелся мощный привод, а всё остальное он считал делом техники и полагал, что справится с любой задачей. Так или иначе, но всё у него получилось. Расчёты и разметка оказались достаточно точными, а потому водяное колесо вращалось быстро и мощно, обещая привести в движение здоровенный циклон, изготовленный из хорошо просушенной липы и пихты.

Дав колесу покрутиться пару суток, а оно за это время окончательно приработалось, и потому исчезли последние вибрации, Митяй опустил деревянную задвижку, и, как только напор воды резко ослаб, колесо, покрутившись минут пять, остановилось. На второй конец оси, который оставался квадратным, он насадил ещё одно колесо, на этот раз сплошное, целиком сбитое из толстенных дубовых досок в два слоя, но диаметром поменьше, всего в двенадцать метров, имевшее подобный вес, что и водяное, для равновесия. От него через деревянную зубчатую передачу прямо на холм шёл по второй эстакаде дубовый вал точно такого же сечения, но длиной в семнадцать метров. С приводящей стороны на него было насажено колесо диаметром в три метра, усеянное, как и большое колесо, точёными дубовыми цилиндрами зубчатой передачи. Их диаметр был двести десять миллиметров. Детали большего диаметра просто не влезали в настольный токарный станок Митяя. В итоге у него получился первичный повышающий редуктор, но к нему прилагался ещё один.

В результате он делал воздуходувную машину почти четыре месяца и извёл-таки на неё все свои гвозди и глухари, но зато деревянный двенадцатилопастной циклон диаметром в десять метров нагнетал воздух с такой силой, что чуть ли не сбивал с ног. Правда, выл он, как скаженный, но Митяя это нисколько не смущало, и за два дня до Нового года он принялся строить из брусьев, досок и кирпича металлургический цех, а в феврале ноль второго года приступил к кладке домны, причём строил её расчётливо и быстро, так как опять заготовил большую часть строительных материалов заранее.

Сначала Митяй сложил мощный фундамент, затем, когда тот схватился, – в цехе он постоянно поддерживал плюсовую температуру, а зима и в этом году выдалась довольно мягкой, – сложил из красного кирпича, со всеми пазухами и отверстиями, тело домны со стенками толщиной в метр двадцать. Её внутренний диаметр он сделал в самом широком месте три с половиной метра, а в высоту она имела двенадцать метров. К ней он пристроил с каждого бока по два контрфорса и по две мощные квадратные колонны, чтобы установить наверху большую загрузочную площадку.

Да, домна отняла у него сил и времени даже больше, чем строительство дома, но дело того стоило, и, хотя у Митяя нашлось не так уж и много материалов по чёрной металлургии, он был полностью уверен, что та даст ему металл в необходимом количестве. Перед домной он выкопал и облицевал кирпичом большую литейную яму, которую засыпал песком и перекрыл толстыми дубовыми досками, отформовал и обжёг множество огнеупоров нужной формы и размеров, изготовил длинные воздуходувные трубки из белой керамики, установив их на деревянных конструкциях так, чтобы к домне можно было спокойно подойти, и уже в начале апреля, после огородов, сложил воедино все детали футеровки, после чего принялся собирать керамический воздушный трубопровод.