Провалившийся в прошлое

Впрочем, Митяй уже стал подумывать о том, что теперь, когда он жил в таком громадном доме один, если не считать Крафта, пора бы и самому проявить инициативу. Поэтому он решил хорошенько подготовиться к встрече с людьми каменного века и даже принялся разрабатывать специальный ассортимент подарков, которые могли бы им понравиться настолько, чтобы они сразу же прониклись к нему чувством благодарности и поняли – с таким парнем, как он, нужно иметь дело постоянно, а не время от времени. В общем, подарков одновременно и красивых, и полезных, но, что самое главное, таких, каких они до встречи с ним никогда не видели.

Увы, хотя такая практика существовала всегда, Митяй вовсе не собирался выменивать у наивных и доверчивых древних людей золото и драгоценные камни на стеклянные бусы. Правда, он начал потихоньку варить смальту, чтобы начать делать глазурованную посуду, да к тому же ему хотелось, чтобы и ванна была привычно гладкой, а не шершавой на ощупь. Короче, как количество дел, так и количество намерений и проектов у него нисколько не уменьшилось, а даже, наоборот, только увеличилось, но ведь вместе с тем росли и его возможности по их реализации.

С такими итогами он и подошел к Новому году, который ему предстояло снова встретить с одним-единственным другом – Крафтом.

Глава 6 Меха, бусы и блондинка из каменного века

Третий Новый год в каменном веке Митяй встречал в тихой, спокойной и немного грустной обстановке. Он прожил в одиночестве, если не считать общество Крафта, вот уже больше двух с половиной лет, и каждый день его новой жизни был отмечен тяжелым, иногда просто непосильным, но зато не бессмысленным трудом. После своей первой ходки на Козью гору он съездил туда ещё дважды, и теперь у него имелось целое стадо из двадцати трёх козочек и двух козликов, которые вовсю бодались друг с другом.

Помимо того что Митяй благоустраивал свой дом, он попутно разобрался с процессом изготовления льняной пряжи и, хотя та годилась только на плетение верёвок, свил из неё канат такой длины и толщины, что смог наладить паромную переправу через Митяйку с плотом из брёвен пихты. Но съездил на Ширванский галечник на Шишиге всего три раза, для того чтобы забрать оттуда драгметаллы. На этом галечнике, добравшись до него на лодкоцикле, он провёл почти неделю, ворочая крупную гальку и складывая находки в отдельные кучи, каждый день чуть ли не захлебываясь от восторга, пока тот не занесло снегом. Да, речные горные галечники каменного века – это не то, что галечники века двадцать первого, по которым за тысячелетия хорошо прошлись люди, и потому он нашёл на Ширванском галечнике не только несколько больших самородков меди, но и самородное теллурическое железо, касситерит и даже несколько самородков серебра общим весом в килограмм семьсот двадцать граммов, отчего пожалел о том времени, которое убил на строительство домны.

Она стояла памятником его трудолюбию и упорству, а также своеобразным укором, ведь для её повторного розжига Митяю придётся заменить всю футеровку. Поэтому, чтобы не повторять своей не такой уж и большой ошибки, благодаря которой он тем не менее имел под рукой прорву ковкого железа, неплохой стали и чугуна, а также почти сотню готовых отливок, изготовленных по парафиновым моделям, он построил малую, как он говорил Крафту, лабораторную плавильную печь. В ней он расплавил самородное железо, которого нашел всего тридцать два килограмма, и медь, её у него набралось много больше, почти триста килограммов, выплавил семьдесят три килограмма олова и получил в итоге оловянистую бронзу. Вслед за этим тут же наделал труб, спаяв швы бронзой, и, наконец, оборудовал себе в доме душ, ванну и раздельный ватерклозет, в котором имелись отдельно унитаз с нормальным водопроводом вдобавок к керамической канализации, какая запросто переживёт даже чугунные трубы. Вот только писсуар у него имел слив не в канализацию, а в специальную ёмкость для сбора мочи за домом, установленную в утеплённой на зиму яме. Моча была нужна для выделки шкур. Для этого он даже не брезговал свиной и козьей мочой. Всё равно после промывки в Марии выделанные шкуры уже не пахли этой специфической жидкостью жёлтого цвета и из них можно было смело шить меховую одежду.

Как только выпал первый снег, Митяй стал ездить на охоту, благо это не занимало много времени – два, максимум три часа. Ему были срочно нужны шкуры, и к тому же в большом количестве. Он завалил ещё пять гигантских оленей и двух шерстистых носорогов. О прекрасном мясе последних он особенно сокрушался, так как убил их только ради шкур и взял лишь немного мяса, всего каких-то полтонны, правда, при этом ещё и получил большое количество отличной мягкой шерсти. Поэтому шкуры носорогов после мездрения он, невзирая на то что уже было очень холодно, но Мария ещё не встала, хорошенько промыл проточной водой, а потом, просушив их, состриг шерсть и свил из неё добрых шестьдесят килограммов шерстяной нити для вязания.