Провальные каникулы (СИ)

Я заторможенно кивнула головой, не понимая, как мы с этим справимся, если ураган задержится дольше, чем на сутки. А последствия…

— С тобой все в порядке, Эмилия? Ты какая–то… красная.

— Да вроде в порядке, а что?

Мария встала из–за стола и потрогала мой лоб.  Ахнула и куда–то быстро ушла.  Я повторила её движение, но лоб мне показался не горячим, хотя чувствовала я себя действительно не очень.  Но это должно быть последствия нервного перенапряжения. Вернувшись с градусником, она засунула мне его под мышку, усадив на стул, рядом с Андресом.  Я исподлобья взглянула на него, и мне до боли захотелось прижаться к его широкой груди. Он тоже смотрел на меня. Странно.  Вроде и не холодно, но и без прежнего тепла.  А мне бы только свернуться калачиком в его руках и уснуть…  Только бы услышать, как успокаивает и говорит, что все будет хорошо. Ему бы я поверила.  Другим нет. Даже метеорологам,  а ему — без доказательств.

— Тридцать восемь и восемь.  Приехали,  — тревожно пробормотала Мария. — У Тебя что–нибудь болит, Эми?  — поинтересовалась она, присев передо мной на колени.  Такая заботливая. В глазах волнение и такой же блеск, как у Андреса.  Я только сейчас увидела их сходство.  Именно глаза, то, что внутри них.  Спрятано так глубоко, и не с первого раза заметишь.

— Нет.  Я думаю, это от нервов.  У меня так бывает,  — ответила я, погладив её по руке.

— Не знаю.  От нервов или нет, но я напою тебя чаем, а потом ты пойдешь спать.

— Но... — я хотела возразить, что хотела бы помочь ей с готовкой, но вспомнила, что плита не работает.

— Без «но»!  Пьешь, и в постель.  — Улыбка непроизвольно растянула губы.  Знакомый командирский тон добавил еще одно сходство между матерью и сыном.

— Есть, мэм,  — подчинилась я без споров.

После чая уснула сразу, думая лишь о том, что родители, скорее всего, уже в курсе последних событий, и с ума сходят, гадая, не приключилось ли со мной   чего.  Бедная мама. Она места себе не находит, я чувствую.  Наверное, ходит сейчас из угла в угол в нашей уютной гостиной, пока папа слушает международный канал, и просматривает последние новости в интернете.  Единственный, кто не переживает — Сережка.  Ведь он точно знает, ему так не повезет. Знала бы ещё это я…

Сон был некрепкий, но просыпаться совершенно не было сил.  Температура поднялась еще, это можно было понять по тому, как меня начал бить озноб. Поджав под себя ноги, чтобы согреться, я отвернулась на другой бок, время от времени слыша, как в комнату входят Эля и Донья, по очереди трогая мой лоб холодными руками.  Слышались голоса всех обитателей квартиры, кроме Мигеля и Андреса.  И если первый мне был не особо интересен, так как в силу его возраста выявлять протест всему миру казалось нормальным, то обладателя второго до боли в груди хотелось ощутить рядом. Если бы он подошел... Если бы отбросил все глупые сомнения, лег рядом и крепко прижал к себе, позволяя наполнить легкие своим неповторимым запахом, я бы мгновенно поправилась. Я знаю. Мне так не хватало его привычного «espina», или хотя бы «Emilia». Он вообще перестал обращаться ко мне напрямую.  Будто я не достойна даже этого.  А мне ведь многого не надо.  Только его руки вокруг талии и губы.  Требовательные, жадные и горячие... Я так дико соскучилась по ним.

В своих грезах, вызванных жаром и нехваткой любимого человека, я, всё–таки, уснула.  И мне снился цветной сон. Будто Андрес тихо заходит в комнату, касается теплой рукой моего лба, а потом укрывает одеялом. Какое–то время стоит сзади, а потом выходит, прикрыв за собой дверь.  Помню, что даже во сне я улыбалась, настолько тепло и легко стало внутри от этого миража.  Проснулась, когда на улице совсем стемнело, плотнее укуталась в откуда–то взявшееся покрывало и снова уснула, под еще более усилившийся шум разбушевавшегося тайфуна.

Глава 18