Провальные каникулы (СИ)

Я снова медленно встала, пошла в ванну, забрала свои принадлежности, запихнула их в рюкзак. Эля что–то говорила, трясла меня, а потом обняла. Тогда–то меня и прорвало. Слезы потекли по щекам, ставя точку на том, что произошло здесь в Пуэрто–Рико. Все, что мы пережили вместе, официально можно было считать законченным. Я плакала, уткнувшись в грудь подруги, пока та твердила, что будет скучать, что скоро я снова приеду. Только я сомневалась, что теперь родители отпустят меня сюда после урагана. Нет, я понимала, что однажды отец приедет, но отодвигала эту мысль подальше, а теперь столкнувшись с реальностью лицом к лицу, это оказалось неожиданностью. Кто бы мог подумать, что уезжать домой станет таким неприятным и болезненным событием? Как я могу уехать? Как оставить их здесь? Я же обещала забрать с собой Элю и Донью. Я вырвалась из объятий подруги и выбежала на кухню.

— Пап, папочка! Мы должны забрать с собой Элю и Донью. – Не знаю, на что я рассчитывала, но только не на грустную улыбку Доньи. — Пап, их дом разрушен, им негде жить, а они были ко мне так добры.

— Эми... — попытался что–то вставить отец..

— Нет, послушай. Они меня кормили, хотя у самих денег не много. Я тебе не говорила, но они живут в очень бедном районе и, тем не менее, я ни разу не чувствовала себя голодной или чужой. Они отнеслись ко мне как к родной. А Мария и ее семья, — я обвела рукой сеньору Дельгадо и Луиса, — они приняли меня как свою, и спасли от урагана. Если бы не они, я не знаю, вообще, была ли жива. Мы обязаны им помочь, — выпалила я. — Я не могу уехать, пожалуйста! Не после того, что они для меня сделали! — схватила отца за руки, в сердцах выпаливая. — Пожалуйста.

— Эмилия, успокойся, — мягко сказал отец, поднося мои ладони к своей груди. — Ты думаешь, я за спасение своей дочери отплачу одним лишь «спасибо»? — скептически качнул головой. — Ты — самое дорогое, что есть в моей жизни, дочка. Ты и Сережка, но если тот охламон был в безопасности, то ты же тут пережила нечто такое, чего не понять ни мне, ни матери. И ты считаешь, что я не отплачу всем, чем смогу, этим людям? — я медленно обернулась на них, и сквозь слезы заметила несколько бутылей воды, хлеб, продукты, которыми был заставлен весь стол, и несколько пачек долларов. Как я не заметила всего этого, когда зашла?

— Но... пап, этого мало... – цепляясь за любую возможность, проигрывала я, уже понимая, что отец четко намерен забрать меня сегодня.

— Я знаю, что этого катастрофически мало. Я оставил свой номер телефона и и–мэйл сеньоре Дельгадо, а она мне дала номер своего старшего сына. Я обязательно помогу и им и семье Лопез. Я обещаю тебе, дочка! — папа снова взял мое лицо в ладони, объясняя все, как маленькому ребенку. — Но нам нужно ехать. У тебя послезавтра начинается школа. Оставаться здесь ты больше не можешь. Я же не просто так перелетел океан, чтобы прокатиться на самолетах и вертолетах. — Слезы покатились по моим щекам, когда отец спросил. — Ты собрала чемодан?

Я кивнула, и он пошел за ним в спальню. Все меня обнимали, а я их. Помню, как целовала пушистую макушку Кота. Именно так прозвал его Андрес. Эля долго не могла меня выпустить, шепча, что я могу написать Андресу записку, а она передаст. Только разве это поможет? Я отрицательно покачала головой. Записка не заменит мне его рук и губ. Может так и лучше… Если бы у меня была возможность попрощаться с ним, наверное, это было бы еще сложнее.. Но, черт, что же так больно? Мой родной, хороший… Я же так и не сказала тебе самого главного…

Дверь в машине захлопнулась, и мы тронулись, спускаясь со склона. Отец что–то рассказывал, но я не слышала. Смотрела в окно, надеясь увидеть знакомую белую машину. Знала, что тщетно, что они вряд ли успеют, но ведь надежда — это последнее, что остается в конце…

Глава 22

АНДРЕС

Подъезжая к заброшенному району, я бросил взгляд на наручные часы. Стрелки показывали начало одиннадцатого. Странно. Алонсо не звонит, хотя мне казалось, опоздай я хотя бы на пару минут, его псы оборвут телефон. Может и он опаздывает. Такого, конечно, еще ни разу не происходило за время нашего знакомства, но хрен знает, что могло произойти. Нужно будет позже с ним связаться.

Припарковавшись в сотне метров от места, о котором говорил Пабло, мы вышли из машины. Дорога в этом месте была разбита так, что проехать невозможно, несколько глубоких ям убили бы нахрен любой автомобиль.

— Вон он! — указал пальцем Пабло и ускорил шаг. Я сцепил кулаки, увидев довольно–таки увесистый ствол, под которым лежал мой брат. Твою ж мать. Ринувшись вперед, уже понимая, чем это ему грозит, я продумывал варианты, как спасателям сюда добраться. Самостоятельно нельзя убирать ствол, это может повлечь за собой сильное кровотечение. Внутри все обмерло, когда я подошел ближе. У Мигеля были закрыты глаза.