Провальные каникулы

— Эмилия! — мое сердце бьется в унисон с его, когда крепкие руки сжимают до боли, а губы шепчут. — Я думал, не успею! Девочка моя, моя espina! — ставит меня на землю, обхватывает лицо ладонями, и смотрит в глаза. Ветер треплет черные волосы, а я глажу любимое лицо холодными пальцами, не в силах что — либо сказать. Слова исчезли. Внутри лишь всепоглощающее счастье. Видеть его, хотя бы еще раз обнять! Почувствовать вкус губ, и совсем не важно, что все это на глазах у отца. Папе давно пора понять, что его маленькая девочка выросла, и теперь тоже понимает, что значит любить!

Андрес гладит меня большими пальцами по щекам, отводя за уши то и дело летящие в лицо волосы, а потом улыбнувшись, перекрикивает шум самолета:

— Я люблю тебя, Эмилия!

И все! Чувствую, как ноги отказываются меня держать, и я просто схожу с ума от его признания. Тянусь к Андресу, и он целует меня. Накрывает затылок ладонью и прижимает к себе, а я чувствую на губах привкус собственных слез.

— И я люблю тебя, Андрес! — сквозь поцелуи кричу в ответ, и вижу любимую улыбку на смуглом лице. Он снова тянется ко мне, и мы теряемся в долгом поцелуе, пытаясь запомнить его на долгое время вперед.

— Эмилия! — сзади раздается голос отца, и я с усилием отстраняюсь. Вижу, как эмоции Андреса меняются с одной на другую. Грусть, растерянность, любовь… Такая палитра, что различить почти невозможно. Наверное, то же самое творится и со мной. Терять его на неопределенный период, когда только нашла — это невероятно сложно…

— Все будет хорошо! — шепчет он губами, но я слышу. Сквозь слезы улыбаюсь и киваю… — Спасибо! — склоняется ближе к уху, и все, что я могу сделать — это прижаться к нему со всей силой, а потом оторваться и сделать шаг назад, смотря ему в глаза.

— Я люблю тебя, — одними губами, но он отвечает…

— Mi espinita, te amo!

Перевожу взгляд ему за спину. У машины стоят Пабло и Мигель. Машу им, грустно улыбаясь. Они сделали это. Смогли задержать его. Не знаю, как, потом все выспрошу, а сейчас только бесконечная благодарность таится в моем взгляде, направленном на этих двух. Мигель машет в ответ, а Пабло прикладывает два пальца ко лбу, будто отдает честь.

Разворачиваюсь, и бегу к вертолету. Забираюсь, дверь захлопывается, надеваю наушники и не могу сдержать слез. Мы начинаем подниматься, и я прикладываю руку к стеклу. Внутри разрывает от тоски. Это только начало… Можно только представить, что будет со мной завтра, когда я окажусь на другом континенте, в миллионе километров от него… Всхлипываю, глядя, как он провожает взглядом вертолет, приложив руку ко лбу и щурясь от солнца. Главное, что теперь у Андреса начнется совершенно новая жизнь. Не легче в финансовом плане, но она будет свободной. Не зависимой от какого — то наркобарона, диктующего свои правила. Как я потом узнала, я жестоко ошиблась, наивно полагая, что все, что мы провернули, может пройти идеально. Федерико Алонсо не оказалось на складе в момент, когда полиция туда прибыла. Но когда я улетала, я об этом и понятия не имела…

Удаляющийся остров становился все меньше и меньше, и можно только представить, сколько впереди у его жителей работы по его восстановлению. Сколько времени, денег и сил уйдет у каждого, чтобы снова зажить счастливо, но что — то мне подсказывало, что с таким несгибаемым духом и оптимизмом у них все получится! Они умеют ценить то, что имеют сейчас. Радоваться мгновению и в нужный момент предложить руку помощи. Я знала, что все будет хорошо, потому что в них есть доброта, щедрость и искренность. А разве не это главное в людях?

Эпилог

— Ну что, дочка, видишь его? — с любопытством спросила мама, когда мы стояли в аэропорту в Нью-Гейвене. Мне осталось отучиться полгода, но уже сейчас мы приехали, чтобы съездить в Йель для собеседования, и сразу подыскать подходящую квартиру. Учась практически с утра до ночи, откладывая учебники только для сна и перекуса, я зубрила весь возможный материал, который понадобится для поступления. Да, конечно, была возможность, что я не поступлю, но все же я выкладывалась по полной, чтобы этого не случилось. Моя мечта обязана осуществиться, ведь первый жизненный урок по самостоятельности я прошла неплохо.

— Пока нет.