Прованс от A до Z

Le Tr'emontano, к примеру, врывается с севера и приносит полярный холод. С юга прилетает La Marini`ere, приносит прихваченный в африканских пустынях песочек и рассеивает его по всему Провансу, не обходя и тарелок с вашим ланчем. С востока прибывает Le Levant с багажом дождевых туч, с запада — Le Traverso. Но это отнюдь не все. Спросите любого информированного провансальца (а неинформированных среди них не встретишь), и он сообщит вам, что в семье ветров более тридцати братьев (и сестер, ибо они разного грамматического рода). Le Montagnero дует с северо-северо-востока, с гор, La Biso с северо-северо-запада, Le Gr'egau, напротив того, представляет собой ост-норд-ост и так далее. Не следует забывать также обладающих собственными характерами Le Mange Fange, Le Vent di Damo, La Cisampo, каждому (каждой) из которых отведен собственный румб каждого уважающего себя компаса.

Скромными, неощутимыми движениями воздуха порой объясняют с первого взгляда непонятные природные явления. Помню, однажды летним вечером на нас ни с того ни с сего налетели тучи мельчайших черных мушек. Случившийся рядом местный connaisseur, эксперт, с умным видом сделал жест в неопределенном направлении и заявил, что мушек этих принес один из petits vents, ветерков. Я робко возразил, что вот уже который день господствует мертвый штиль, никаких движений воздуха не наблюдается, ни petits, ни иных, но знатока это обстоятельство вовсе не смутило. Как и tremblements de terre, ветры, оказывается, могут оставаться совершенно незамеченными несведущими вроде меня. Этакие микротурбулентности атмосферы, осмотические субпотоки воздушных масс. Мы их не замечаем, но мушки… Больше я вопросов не задавал. Какие могут возникать сомнения в сверхъестественных способностях провансальских знатоков!

Villages Perch'es Деревни на возвышенном месте

На заре цивилизации, когда войны за правое дело велись не только между государствами и племенами, но даже между деревнями, обитатели каждой деревни старались использовать в тактических интересах и стратегическое положение своей малой родины. Естественно, они заметили, что сверху видно дальше, и villages perch'es стали излюбленным типом деревенского строительства. Причин тому несколько.

Во-первых, враг виден на дальних подходах. Вам хватит времени, чтобы вскипятить масло, которым вы будете поливать макушки неприятеля.

Во-вторых, проще решаются проблемы очистки территории. Отбросы любого рода, начиная с обглоданных козьих костей и кончая налоговым инспектором, можно спустить под откос, не засоряя ими улицы населенного пункта.

В-третьих, прекрасные перспективы разнообразят скучный досуг в деревне, где порой не с кем пообщаться, кроме своих коз, ослов да цыплят.

Наконец, в-четвертых, удовлетворяется присущая человеку жажда жить на высоте, позволяющей глядеть свысока на окружающих. Этот стимул действует и по сей день во всех краях, на всех широтах, от Канады до Новой Зеландии.

Таким образом, понятно, почему большинство возвышенностей Прованса захвачены предшественниками современных застройщиков еще восемь-девять веков тому назад. Выстроенные тогда villages perch'es обеспечивали жителям безопасность, удобство, скрашивали досуг и льстили чувству собственного достоинства примерно так же, как нынешние огороженные деревни толстосумов во Флориде или на юге Испании, только что без лужаек для выгула гольфистов. С тем еще существенным различием, что тогдашние застройщики, архитекторы и строители зачастую обладали развитым вкусом и тактом, которым редко отличаются их современные коллеги. Возможно, именно этим объясняется привлекательность старых деревень, вовсе не оскорбляющих взора, несмотря на их почтенный возраст.

Начнем с общего облика деревни, как будто созданного для видовой почтовой открытки. Стены бледного песчаника, сутолока черепичных кровель, колокольня деревенской церкви на фоне пронзительно голубого неба. Все выглядит так же, как и сотни лет назад — если отвлечься от тарелок антенн спутникового телевидения. Не хуже и открывающийся отсюда вид, на многие километры вдаль, до виноградников соседней деревни, вырисовывающейся в отдалении, вид, которого не в состоянии испортить даже пятна розовых, как задница младенца, свежевылупившихся вилл.

Может быть, самая знаменитая и наиболее часто фотографируемая люберонская троица — Горд, Менерб, Бонье — и в самом деле наиболее живописна, но, по моему мнению, ничем не хуже и многие другие: Лакост, Сэньон, Мюр, Симен-ла-Ротонд, Банон, Ле-Бо и десятки других, каждая — сувенир блаженного добетонного прошлого.

Vin Вино