Провансальский триптих

Присущая иногда текстам Водницкого наивность (незачем пояснять, что это святая простота), столь далекая от иронических гримас и подозрительности, свойственных детям поздней современности, ведет в одном направлении: к незамутненной вере в некий исконный смысл. Нам предлагается поверить, что наши земные странствия — не бесцельная забава, а любые попытки познания сущего (пусть и завершаются разочарованием и неудовлетворенностью) смысла не лишены. Ибо смысл этот — сомнительный, непрочный, обманчивый, будто линия горизонта, — хоть постоянно и утекает, как песок между пальцев, но тем не менее он ведь есть! Вопреки неустанно повторяемой сейчас скептической мантре, трудно согласиться, что этот смысл — всего лишь иллюзия, созданная познающим разумом. Точнее говоря, смысл существует, но не так, как существует вот эта стена передо мной или этот стол. Его онтология генетически нестабильна: он возникает лишь на мгновение, блеснув из темноты. Порой, в какие-то особенные моменты, мелькнет в неожиданно открывшейся бреши, чтобы снова угаснуть в небытии. И это особое «знание», явленное нам, — не иллюзия. А уж если читатель вслед за автором уловил эту неуверенную уверенность, и впрямь неважно, будет ли у нее провансальский запах лаванды. Пускай будет!..