Проверяя Сенатора (ЛП)

навсегда. Всего лишь год, в итоге мы будем обязаны Кеннеди.

– Это бред.

– У тебя отвращение к ней?

Я хриплю сквозь зубы.

– Конечно, нет.

– Сенатор…почему бы не позволить решать Мисс Кеннеди?

Мой пульс взмывает. Я точно знаю, что Ксавия хочет быть свободна от своей семьи,

особенно от Грейс и Стэна Стилманов, которые верят в то, что у каждого есть ценник и его

можно купить. Господи, разрешить Вице–президенту быть обязанной Кса. Если я открою

эту дверь для моей–скоро–станет–сабой, то вовлеку ее в паутину, которая разрушит нас…

Вице–президента… веру Американского народа.

Если я обуздаю свой голод, претендуя на Ксавию, тогда все будет великолепно. Моя

маленькая невинная стажерка сможет сорвать большой куш. Она сможет устроить свое

будущее. Бл*дь! Это решение должна сделать только Кса…

– Я спрошу Мисс Кеннеди, но Вы должны знать, она порвала со своей семьей и очень

чувствительна к этому вопросу.

Райан смеется.

– Ты взял ее, зная это?

– Да, – говорю я осторожно. – Послушайте, Нора работает со стажерами. Сейчас лето и

нам не хватает стажеров, как у всех в Конгрессе. Мисс Кеннеди обратилась к нам и она

обладает той самой оригинально–напористой внешней стороной.

Вирджиния смотрит на меня, подняв бровь.

– Поверьте мне, Сенатор, она обладает более, чем просто внешней стороной.

Глава 3

ОПРЕДЕЛЯЯ РЕАЛЬНОСТЬ.

Я спешу в офис с полными руками раздаточного материала для встречи Беннетта с

иностранными коллегами Южной Америки и Карибского бассейна в понедельник в

рамках круглого стола в надежде на то, что Нора еще там.

Несколько человек, находящихся в коридоре, окликают меня по имени. Я оборачиваюсь.

Но они уже уходят. Я разворачиваюсь и задеваю кого–то локтем. Черт!

– Уоу. Потише, – Слышу я.

Взглянув вверх, поверх очков, я вижу Оливера. Его лицо искажается гримасой, в то время

как он держится за бок.

– Ты в порядке? – пищу я.

Он смеется, убирая руку – конечно с ним все в порядке, он разыгрывает меня.

– Как прошел первый день?

– Суматошно. Но я освоюсь. В случае чего, я могу стать просто копировальщиком. – Я

смотрю на стопку бумаг в руках.

– Помочь? – Он протягивает руки.

– Нет... хотя, можешь придержать дверь.

– Упрямица, – Он идет рядом, придерживая для меня дверь кабинета. – Но я слышал много

хорошего про тебя.

– От кого? – нервно смеюсь.

– От нее, – Он указывает подбородком на Нору. – Вы все назначили на понедельник?

– Да. Встретимся внизу.

– Хорошо. Тогда я пошел. Не забудь, сегодня «счастливый час»!

– Конечно. Ты тоже, – говорю и улыбаюсь.

Он поднимает кулак и я, переложив документы в другую руку, отбиваю ему в ответ.

Оливер машет рукой Норе, перед тем как уйти, а я несусь делать дальше свою работу.

У меня ушло 15 минут, чтобы понять, как работает копировальный аппарат, а потом его

заклинило, но вскоре все пошло как по маслу. Времени уже больше пяти и сегодня дует

порывистый ветер, который до сих пор не стих. Мне открыли доступ к компьютерной

системе, пока я ездила в дом Вице–президента. Я присутствовала на брифинге для

сотрудников, на котором анализировали программу Беннетта вместе с приоритетами

Конгресса. Каждый день начинается с подобных встреч, в следующую среду будет моя

очередь нести завтрак. Я снова поехала на метро, соединяющее наше здание с другими

важными офисами Конгресса, быстро добралась до офиса Сенатора в Дирксене, простояла

в очереди почти час, так как у меня все еще пропуск интерна.

Нора смотрит на меня из–за своего стола, в то время когда я вхожу в приемную.

– Давай обсудим расписание. Есть минутка?

– Конечно, – фыркаю я.

Ее пальцы порхают над клавиатурой, и она щелкает по календарю Беннетта. Он

полностью забит. Увеличив окошко с надписью «Понедельник» на своем мониторе, она

поворачивается ко мне.

– В понедельник утром ты спустишься вниз в зал, который находится рядом в комнатой

для переговоров и поможешь все там приготовить. Там будет встреча с прессой. Для них

временно поставим стулья. Если кто–то захочет сесть поближе, надо будет их остановить.

Они не стесняются подбираться ближе. Так как нет Миры, Оливер и его команда будут

там, но если ты увидишь, что кто–то из прессы пытается попытать свою удачу, будь с

ними жесткой.

– Это я умею, – я останавливаюсь напротив нее. – Я работала журналистом, буду начеку.

– Беннетт остается на сцене после вступительной речи и тогда начнется свободное

общение. Это не как во время предвыборной кампании. Некоторые из присутствующих, но

их немного, могут его ужасно встретить. Держи ухо востро и руку на пульсе, пока будет

проходить круглый стол. – Она замолкает и я киваю.

Я провожу рукой по пачке раздаточного материала.

– Материал готов. И я тоже.

Она выдыхает и прикусывает краешек губы, скрещивая руки на груди.

– Не пойми меня неправильно, но тебе лучше сохранить нейтралитет в обозначении своего

мнения.

– Насколько «жаркими» будут обсуждения? – мои туфли жмут, но я игнорирую боль в

ступнях, ожидая ее ответа.

– Иногда. Довольно «жаркие». – Она смотрит на потолок довольно долго, и я не знаю, что

именно она имеет в виду. Она снова смотрит на меня, и взгляд ее становится тяжелым. –