Проверяя Сенатора

С тех пор как я стал получать смс–ки на свой обычный телефон, я должен контролировать

свои ответы. Я не могу спрашивать ее, известно ли ей, что ее ублюдок кузен ошивался

вчера вечером возле ее квартиры. «У меня сегодня законодательные споры и

свидетельские показания. В этом плане я силен. Если можно, мне нужен переводчик на

следующей неделе, чтобы разобраться с документами, которые должны прийти мне.

Наладить контакты. Можешь кого–нибудь предложить?».

«Язык... регион?» Снова отвечает она.

«Де–факто языком является испанский».

Она отвечает моментально. «Я могу справиться с этим. Местоположение?»

«Гавана. Куба, но также курс на Доминиканскую Республику. До встречи». Это больше,

чем я обычно пишу в сообщениях, но это не перебор – я менее общителен, чем

большинство сенаторов по отношению к своему персоналу.

***

В такой час поездка до Холмов проходит быстро. Я вхожу в свой офис, здесь темно, за

исключением уголка в конце коридора, откуда льется свет из временного офиса Ксавии.

Неожиданно приступ резкой боли появляется у меня в груди. Майра ушла в декретный

отпуск до дня Благодарения, и, учитывая, что Ксавия теперь является полноценным

сотрудником, работающим в качестве моего пресс–секретаря наполовину, мне интересно,

на что она пойдет, чтобы закончить учебу.

– Доброе утро, – говорю я, входя в ее кабинет. – Можно тебя на минуту?

Ее глаза смотрят в мои, не моргая поверх очков, в то время, как я расстегиваю и снимаю

пиджак. Я буду удерживать ее, допрашивая об университете. Она выглядит уставшей, и я

сразу задаюсь вопросом, а вдруг ее соседка все еще болеет. Я вешаю пиджак на спинку

стула напротив ее стола, наблюдая за ней.

– Дома все в порядке?

– Да. А у тебя? – Она слегка приподнимает бровь и встает, в свою очередь, скидывая свой

пиджак. Плавно бросает его на стул и также плавно двигается ко мне, сейчас только я один

пялюсь. Она покачивает бедрами из стороны в сторону, на ней платье с запахом, которое

она начинает развязывать. Черное и облегающее ее изгибы. Я представляю, как

распахиваю ее платье и использую его для того, чтобы привязать им ее к стулу, раздвинув

ноги и дразня пальцем ее клитор.

– У тебя есть что–то... целомудренно скрытое, что не дает мне по сути дела кончить в

штаны?

– Это будет чем–то похожим на то, что было вчера?

Мое сердцебиение ускоряется при звуке ее мягкого голоса, и я скольжу своим взглядом

вниз по ее телу.

– Как сказать. Хочешь, чтобы так оно и было?

– Я хочу вас и я не хочу, чтобы вы дразнили меня, Сенатор.

– Мы одни, по крайней мере в течении часа... может и больше. – Я на грани того, чтобы

предложить ей возможность встречаться рано утром в моей квартире для быстрого

перепиха, но затем я хмурюсь. Резко выдыхаю, – Дерьмо.

– В чем дело? – Она останавливается, развязывая свое платье, пока я захлопываю дверь,

запирая ее.

У меня нет плана, но у меня есть опыт. С ней частично одетой, шансы сделать что–то,

довольно высоки. Гарантированно высоки. Но сначала я должен спросить ее о Колине.

Сделав три шага, я оказываюсь перед ней и обвиваю свои пальцы вокруг ее плеч,

обхватывая ее шею большими пальцами. Ее тело ощущается невероятно таким образом, и

все, что мне надо сделать, это прижать ее ко мне. Расстегнуть ширинку. Скользнуть в нее,

в нирвану – я стискиваю зубы, потирая большими пальцами ее ключицу, говоря себе,

чтобы надо сперва поговорить. А уж потом наслаждаться ей.

– Твой кузен, – я шиплю сквозь зубы.

Бля, я собираюсь признаться ей, что находился у ее дома, в тот момент, когда мы

представляли «нас» как единое целое. Время, когда предполагалось, что мы научимся

доверять друг другу. То, что осталось от моего здравого смысла отчаянно раздражает.

Могу ли я так рисковать, разрушая хрупкий мост, возникший между нами, это священное

место, куда она впустила меня в свой мир?

– Ты имеешь в виду Колина? – Она закусывает губку и смотрит на меня.

– Да... – помедлив, я передумываю.

Мой пульс ускоряется. Я хочу ее. Без всяких тайн. Мы в тридцати восьми часах от

момента, когда я заявлю на нее права одним из самых интимных способов Дома. Каждая

клеточка внутри меня кричит, что у меня нет прямых доказательств того, что он задумал, и

если она вызовет его на ковер – он поймет, что за ним следят, а это в свою очередь

уничтожит все мои шансы выяснить, что это мразь задумала. Здравый смысл – или, скорее

всего, мой бестолковый член требует, чтобы я промолчал. Не признаваться ей в том, что у