Проверка на бессмертие (СИ)

Прошелестев длинным бархатным платьем, Ева подошла к панорамному окну, смотря на вечерний город и собираясь с мыслями. Когда-то она родилась в Гонконге, но не разделяла энтузиазма брата. Вот он искренне восторгался здешней атмосферой, впитывал ее. Городской неон отражался у него в глазах, подземка вибрировала в такт биению сердца, море в бухте шелестело, как дыхание.

Уезжая в Америку на учебу, Ева жалела о том, что расстается с братом и семьей, но не испытывала сожалений о городе. Хотя в школе-пансионе ее удивляли местные привычки, и Ева не раз ловила себя на мысли, что азиатские люди ей ближе.

В Гарварде она уже не вспоминала об этом. Училась с удовольствием, со страстью. Думала задержаться в Штатах, но отец категорично вызвал в Гонконг.

— Ты получила степень в менеджменте. Употреби ее на благо семейного дела.

Теперь Ева смотрела на пульсирующий огнями и жизнью город и не могла понять, чего в ней больше, отца-европейца и западного образования или матери-китаянки и тяги к местной земле, заставлявшей ее сжигать благовония и консультироваться с мастером по фэн-шую.

«Ты продолжение этого города. Он тоже соткан из противоречий востока и запада. Поэтому все корпорации здесь. Пульсирующее сердце».

— Ты же не моешь подслушивать мои мысли, — пробормотала Ева.

Голос в голове вроде бы засмеялся, но звучало сухо, пергаментно.

«Я и не слышу. Но ты смотришь на город, и я знаю тебя».

— Прекрати. Ты меня не знаешь.

Брайан знал. Старший брат и наследник отца, который всегда отмахивался от дел компании. Его интересовали разработки, которые проводили «Моран индастриз». Ева радовалась, что отец не стал настаивать и отправил Брайна туда, к чему лежала его душа. Он руководил отделом разработок.

Они часто встречались за ужином и ходили в непримечательные заведения, которые выбирал Брайан. Он размахивал палочками вместо того, чтобы есть, жестикулировал, рассказывая о новом проекте. Он внимательно слушал.

Брайан любил морепродукты и не переносил молоко. Он великолепно ругался на нескольких диалектах, местные его уважали. Он любил поэзию и к созданию искусственных интеллектов подходил как к поэмам.

Он был. Но теперь он мертв. Ева хотела выяснить, кто это сделал. А потом найти ублюдка и вспороть ему глотку.

Усевшись за стол, Ева коснулась дисплея:

— Эвелина, он пришел?

— Ждет в приемной комнате. Впускать?

— Да, пожалуйста.

Ева развернулась спиной к огромным окнам и лицом к входной двери. К счастью, посетитель не заставил себя долго ждать. Вошел решительно, сразу направился к креслу, в котором и устроился.

Весь в темной одежде, нижнюю часть лица скрывал респиратор, который гость не потрудился снять. Но самым примечательным в его внешности, безусловно, оставались пепельные волосы, выбритые на висках. Глаза гостя чуть отсвечивали имплантами, мизинцы и безымянные пальцы рук скрыты перчатками, но Ева и без того знала, что они тоже напичканы нейроштуками. Он мог держать в руках базы данных. Буквально. В костяшках пальцев прятались слоты для информации.

Не смущаясь, гость разглядывал кабинет, надолго остановившись на стилизованном камине со свечами.

— Ашен Сон, я так понимаю?

Он перевел взгляд на Еву и наверняка попытался просканировать ее, но такой фокус у него не выйдет. У Евы имелся собственный имплант: отец настоял на нем, когда ей исполнилось четырнадцать, официальный возраст, позволявший вживление. Маленькая игрушка, вшитая под кожу скрывала данные от таких вот обладателей глаз. Ничего, кроме имени. Но Ашен Сон и без того прекрасно знал, к кому он пришел.

— Предлагаю не ходить вокруг да около, — заявил он, и его голос звучал чуть приглушенно. — Мы знаем, кто мы, и зачем я здесь. Убийство твоего брата, Брайана Морана.

— Может, снимешь респиратор? Говорить приятнее с тем, чье лицо видишь.

Еву раздражала эта манера прятаться, она и респираторы не любила, справедливо полагая, что они не столько из-за городского смога, сколько из-за желания некоторых личностей скрыть себя. Как будто их данные сложно взломать! Брайан раскусывал такие системы, когда Ева была совсем маленькой.

Ашен Сон стянул респиратор вниз, оставив его болтаться под шеей. Обычное лицо, узкое, бледное. Угадывалось что-то азиатское, но в целом Ашена легко принять за чистейшего европейца. По бокам нижней губы симметричный пирсинг. Вроде бы простые серьги, не импланты. Или слишком хорошо маскируются.

— Я выполню задачу наилучшим образом, потому что Шэнь Лан лично попросил об этом.

Во фразе едва заметно прозвучало что-то церемониальное. Откинувшись в кресле, Ева скрестила руки:

— Ты не только работаешь на «Шэньхун», ты часть клана, правильно?

Ашен Сон кивнул:

— Я слышал, что у вас в «Моран индастриз» всё иначе. Вы не отсюда.

— Мой дед основал компанию в Европе, но приехал в Гонконг и прожил тут всю жизнь. Мой отец родился тут. Нас до сих пор считают чужеземцам, хоть и вынуждены считаться.