Проверка на преданность

– Молчать! – Короткий приказ сопроводили легким, но чувствительным тычком в область уха.

– Не надо, – приказал кто-то властным голосом, – пусть поговорит. Ему еще много говорить придется.

Голос Антону показался знакомым. Ехали они минут пятнадцать, не больше, как подсказал Антону его внутренний хронометр. Причем машины на дороге не разворачивались. Значит, они сейчас продолжали ехать через промзону и миновали кладбище. Если его везут в УВД Кировского района, а задерживали его на территории именно Кировского района, то давно уже надо было разворачиваться и ехать назад. Если в УВД по городу или областное – тоже. Интересно!

Машина свернула направо через пару минут. По подсчетам Антона, они не успели миновать промзону. Все складывалось как в дешевых американских боевиках. Никакой фантазии. Машина сделала несколько не очень крутых поворотов и остановилась. Из кабины кто-то выскочил, заскрипело ржавое железо, и машина тронулась. Снова остановка. Антона грубо подхватили под руки и рывком поставили на ноги. Из салона «Газели» его выволакивали, тоже не особенно заботясь о его здоровье. Два раза Антон стукнулся плечом о поручни, потом споткнулся на ступенях и почти упал, ударившись коленом.

Пока молчаливые охранники вели себя в рамках своих обязанностей, как и положено. Заведомая грубость, проявление агрессии – все это является обязательным психологическим давлением на задержанного. Только вот омоновцы задержанных на заброшенные склады не привозят, как и на территории заброшенных заводов.

То, что он не ошибся, Антон понял по звуку открывающейся железной двери. Тот же звук проржавевших петель, тот же запах запустения и ржавого железа. А потом еще и гулкое эхо шагов по пустому высокому помещению. Что-то лязгнуло по наручникам за спиной, кожа ощутила прохладу металла. С головы Антона стащили маску, чуть не ободрав ему нос. Прищуриваться не пришлось. Как Антон и ожидал, они находились в заброшенном цеху или складе, куда свет проникал в очень скудном количестве сквозь узкие окна под потолком. Типичные стены, выложенные бетонными блоками, направляющие под потолком для электротельферов, остатки конструкций для крепления приборов освещения.

Человека, который стоял перед ним, Антон видел впервые, но, кажется, это ему принадлежал голос, показавшийся знакомым. Одет он был так же, как и его подчиненные. Те же форменные серые брюки, заправленные в высокие армейские берцы, та же куртка, только без единой нашивки, говорящей о принадлежности к МВД. И он был единственным, кто открыл свое лицо. Кстати, лицо нехорошее: костистое какое-то, хрящеватое. И глаза бесцветные. Когда у человека глаза выразительные, ты хотя бы по ним ощущаешь эмоции, а по таким глазам понять, что у человека на уме, очень сложно. Смотришь, как в глаза рыбе.

– Имя, фамилия, род занятий? – потребовал главный.

– Опять хочу вам напомнить, что вы нарушили все правила, – ответил Антон. – Если вы полиция, то надо меня об этом уведомить. Как и о причине моего задержания. Тогда и допрашивайте. А если вы бандиты, которые маскируются под полицию, то не вижу смысла в этом спектакле. Я же и так в ваших руках.

Сзади заскрипела ручная таль, и руки Антона, сцепленные за спиной наручниками, потянуло вверх. Один из помощников шагнул и, без размаха, очень профессионально ударил Антона в солнечное сплетение. Напрячь брюшину и спрессовать в легких воздух Антон успел, поэтому удар прошел впустую, но изобразить, что у него перехватило дыхание, все же пришлось. Он скорчился, выдохнул с болью, закашлялся, а потом старательно выругался. Кажется, как-то так надо себя вести в подобных обстоятельствах.

– Может, научим его вежливости, товарищ майор? – подал голос кто-то за спиной. – А то он слишком борзый.

– Подождем немного, – усмехнулся главарь, – мне кажется, что юноша сейчас сам все сообразит.

Все было правильно. Фамилии не назывались, но обратились по званию. Это для того, чтобы косвенно подтвердить, что он в руках полиции. Но еще и для того, чтобы намекнуть, что церемониться с ним тут не будут.

– Еще раз спрашиваю, – с ухмылкой повторил главарь. – Фамилия, имя, род занятий?

– Антон Копаев, – пришлось подтвердить, поскольку это тайной не было. – Занятие простое – вишу на цепях в каком-то ангаре.

– Последний момент заслуживает особого внимания, – расплылся в улыбке главарь. – Это занятие станет твоим последним, если не начнешь отвечать на вопросы. Надоело нам валандаться со всяким отребьем и всякими мерзавцами. Мы сторонники того, что землю от преступности нужно очищать всеми доступными способами.

– «Белая стрела», – кивнул головой Антон, которому было тяжело дышать, стоя с задранными руками. – Как же, помню. Читал, и, кажется, фильм такой был. Истребление преступников, которых невозможно отдать под суд.

Тали за спиной заскрипели, и нога в армейском ботинке впечаталась Антону в грудь. На этот раз он не успел подготовиться как следует, и дыхание в самом деле перехватило.