Проверка на разумность

На самом деле коробочка выдала другие слова: «те, кто охотится ночной порой, когда слабые спят».

Торк не понимал, каким образом он понимает все, что говорит Крит, и как тот слышит их. Неужели чтение и проецирование мыслей для этих существ — естественная способность?

— Мне жаль, но даже после улучшения вы вряд ли сможете противостоять многим созданиям.

— Ладно, — вздохнула девушка. — Делай с нами все, что считаешь нужным, но только помни, если я останусь в живых, то постараюсь вернуть долг с лихвой.

— Замечательно, — рассмеялся Крит. — Низшие расы всегда мстительны, их слабый ум не позволяет понять, что вступать в схватку с более сильным существом — всегда рискованно. А теперь готовься к изменениям, вряд ли они сделает тебя умнее, но ты точно станешь сильнее и быстрее. Мне придется вас усыпить, чтобы изменения не повредили ваш разум, надеюсь, когда проснетесь, вы сможете доказать, что были достойны моего внимания.

Он коснулся прозрачной стенки цилиндра, по которой побежали непонятные символы, потом то же самое сделал у цилиндра Торка, после этого повернулся и ушел.

— Ты понял, что он хотел нам сказать? — спросила Марина, повернувшись к нему.

— Кажется — да. Нам предлагают доказать свое право на разум, — вздохнул Евгений. — Для этого нас выбросят на планету с агрессивной живностью, и дадут координаты места приземления челнока. Нам придется пройти пару сотен километров, и на этом все закончится.

— Я не о том.

— А о чем же?

— О каких изменениях он говорил?

— Нам подправят мышцы, усилят кости, добавят скорости, может что-то еще…

— Но как?

— Думаю, эта жидкость не что иное, как набор аминокислот, в него закачен кислород под давлением, поэтому мы можем в ней дышать, она активно входит и выходит из нашего тела, изменяя его под воздействием какой-то программы — вероятнее всего нас сейчас облучают какой-то энергией.

— И на что станем похожи?

— Надеюсь на самих себя. Крит сказал, что не собирается что-то менять кардинально, а только усилит то, что уже имеется. У нас довольно сложный генотип, впитавший в себя изменения всех прежних форм жизни, когда-то существовавших на земле.

— Это плохо, я не хочу…

Евгений недоуменно посмотрел на Марину и увидел, как она бессильно повисла на путах, ее глаза закрылись, а рот открылся. Тело выгнулось и затряслось мелкой дрожью, а кожа побледнела.

Он и сам почувствовал, как наливаются невыносимой тяжестью веки. Евгений еще какое-то время пытался остаться в сознании, но снизу всплыл огромный пузырь, лопнул перед его лицом, и Торк полетел в темноту, где выл холодный ветер, и кружился колючий снег.

Снились ему ужасные сны, его тело словно заново проходило свои прежние воплощения от простого одноклеточного существа до человека.

Сначала он увидел себя какой-то мелкой зверюшкой, живущей на берегу небольшого ручья, который человек легко мог бы перепрыгнуть, но для него она была огромной и полной загадок территорией, которую невозможно обойти за всю жизнь.

То существо, в котором он себя ощущал, умело хорошо плавать и легко скрывалось от огромных хищных рыб, с успехом ловя себе более мелких на обед и ужин. Нора, в которой жило это существо, была устроена так, что вход в нее находился под водой, спасая от лесных хищников. Внутри было удобно и сухо.

Да и сам этот зверек оказался неплохо приспособлен к такой жизни. Тело его было покрыто густым коричневым мехом, имелись длинные усы, которые улавливали мельчащие движения воды, а для быстрого плавания использовался длинный пушистый хвост и лапы с перепонками между пальцами.

Погибло зверюшка, когда на нее напало несколько огромных рыб, которые сумели оттеснить ее от норы, а потом убили, разорвав на несколько частей.

Торк тяжело пережил эту боль, сердце бешено застучало, мозг наполнился болью, наступила спасительная темнота, и он провалился в следующую жизнь.

В ней он существовал огромной птицей, летящей над бескрайней равниной, наполненной обильной растительной и животной жизнью. Небо было его огромным домом, в котором он чувствовал себя превосходно. Временами нападал на зазевавшихся зверушек, прячущихся в высокой зеленой траве, которые даже не догадывались, что сама смерть вылеживает их в голубом бескрайнем пространстве над их головами.

Гнездо у него было устроено на высокой горе, куда никто не мог взобраться, и в нем находилось потомство — два маленьких ненасытных прожорливых птенца, которым он приносил пищу.

Именно из-за них он потерял свою обычную осторожность, а вместе с ней и жизнь. Только из-за голода и крика голодных продолжателей рода он решил оторвать большой кусок мяса от павшей антилопы, которую обнаружил при облете территории. Обычно он не трогал падаль, но так как третий день не мог ничего найти, вынужден был на это решиться.