Проверка на разумность

— В твоем плане есть один, но очень существенный недостаток — в этом раю мне придется жить с тобой, — фыркнула Марина. — Кроме того, у меня на будущее другие планы. К тому же, если мы проиграем состязание на разумность, то на Землю прилетят киоты, и вряд ли им кто-то обрадуется.

— Знаешь, меня это почему-то не расстраивает. Большую часть жизни люди пытались меня уничтожить, почему я им должен помогать выжить?

— Ты это серьезно? — девушка наклонилась над пеналом, и Евгений вздохнул, чувствуя, как низ живота наполняется теплотой. — Хочешь, чтобы я пошла одна?

— Одному здесь нечего делать, без тебя все теряет смысл. Само выживание в одиночку хуже смерти.

— Тогда держи, — девушка бросила ему сверток. — Киоты не совсем сволочи, оказывается, кое-что все-таки дали в дорогу.

Торк потрогал ткань, она была плотной, неизвестного происхождения, сделанная из чего-то искусственного, способного выдержать не только переход по степной равнине, но и схватки с диким зверьем.

Марина посмотрела на него, грустно усмехнулась и натянула на свое мускулистое, блестевшее потом тело свой комбинезон, причем сделала это так точно и быстро, что Евгений залюбовался.

Раньше о женщинах он не думал, и только сейчас осознал, что возможно какая-то очень важная часть жизни прошла мимо него.

Торк почувствовал, что Марина безумно его привлекает — возможно, дело было в гормонах, которые бурлили в его новом мускулистом теле, а может и в чем-то другом.

С этой девушкой было трудно, иногда невыносимо тяжело, но ни одна другая так его не притягивала к себе, и точно не шла ни в какое сравнение. Она нисколько не уступала ему в интеллекте, а теперь после перестройки тела не уступала ему и в физических данных, во многом даже превосходила, при этом вызывая желание, неприсущую ему робость и дикое желание понравиться.

Когда Марина натянула комбинезон и стянула разрез, чтобы он не пялился на ее грудь, то края ткани сами собой стянулись, не оставив даже щели. После этого она мрачно взглянула на него, ее глаза опустились к его животу, и тут Евгению стало невыразимо стыдно, а волна жара пронеслась по всему телу.

— Скрой, пожалуйста, свою симпатию ко мне, а то тяжело разговаривать, — усмехнулась девушка. — Извини, но так и хочется ударить, причем ногой, чтобы больше у тебя это никак не проявлялось. Лучше, оденься, целее будешь.

— Я не виноват, — Торк мгновенно натянул на себя комбинезон. Ткань легла на тело приятной теплотой, края закрылись, внизу штанин оказалось прикреплено нечто вроде ботинок с мягкой подошвой. — Оно как-то само по себе, я тут не при чем…

— Понимаю, поэтому до сих пор жив, — Марина подала ему мешок с лямками сделанными из той же ткани, и тоже было видно, что образцом послужили те рюкзаки, с которыми их схватили. — Еды нам не дали, воды тоже. Оружие отсутствует, так что придется по дороге обзавестись дубинами.

Она повернулась к нему. Лицо ее стало мрачным и серьезным.

— Готов? Тогда засекай направление по солнцу и побежали.

— Ты снова командуешь?

— Есть возражение?

— Нет, — покачал головой Торк. — Просто хотелось уточнить. И еще… ты стала очень красивой.

— Я превратилась в уродину, понимаю это, и утешения мне твои не нужны.

— Я сказал правду, ты же видела, как на тебя реагирует мое тело — такое-то не подделаешь!

— Мы не знаем, чем нас накачали, чтобы так изменить. Возможно, вся твоя симпатия от дополнительно введенных гормонов.

— Не думаю.

— Это заметно, и раньше не отличался глубоким мышлением.

— Зря ты так.

— Ладно, проехали. И, пожалуйста, запомни, мне не хочется обсуждать свою сегодняшнюю внешность ни с кем и больше всего с тобой. Кроме того, более привлекательным ты для меня не стал, так что заткнись… и вперед!

Девушка рванулась с места как настоящий спринтер, и Евгению пришлось ее догонять, что оказалось совсем непросто. Несмотря на то, что его новое тело вело себя безукоризненно, легко двигалось, а шаг стал мощным и широким, догнать ее все равно не получалось. К тому же в теле иногда происходили непонятные сбои, словно за управление мощной машиной посадили того, кто раньше никогда подобным не управлял — похоже, ему все-таки мешала старая мышечная память.

Скорость он набрал сразу, но длина шага постоянно менялась, оттого он временами спотыкался. Прошло, наверное, минут десять, прежде чем Торк почувствовал, что у него все налаживается.

Они словно парили над землей, над травой и цветами, в своем стремительном беге, а сверху на них смотрело безжалостное жаркое солнце.

Комбинезоны замечательно впитывали в себя влагу и поддерживали внутри довольно комфортный микроклимат, хоть душно было неимоверно.

— Ты уверена, что мы бежим в правильном направлении? — прокричал Торк, догоняя Марину. — Как будем ориентироваться? Солнце движется, если мы будем следовать за ним, то сделаем круг.

— Об этом не волнуйся, у меня врожденная способность к ориентированию, я не могу заблудиться. У меня внутри словно стрелка компаса показывает на нужное место.

— Хорошо!

— А вот это плохо! — Марина показала в сторону. — Смотри! Начинается.