Проверка на соулмейта (ЛП)

Вместо этого она почувствовала прохладное покалывание на коже и посмотрела вниз, чтобы увидеть, как буквы распадаются у нее на глазах. Малфой подул на ее руку, золотые частички рассыпались и исчезли.

- Что … что случилось? - она ахнула.

- Вставай, - приказал Малфой, и Вайолет неуверенно поднялась на ноги. - К счастью для тебя, Вивиан …

- Вайолет, - сказала она.

Он закатил глаза и на мгновение стал похож на обычного молодого волшебника, сидящего на диване.

Затем он сверкнул глазами.

- Вайолет. Как я уже сказал, к счастью для тебя, эти буквы ничего не значат. Ты не моя родственная душа, или Маклаггена, или кого-то еще, - вздохнул Малфой. - Забирай свои маленькие фокусы и уходи.

- Но я не …

- Иди, - прошипел он, поднимая палочку. - Иди домой и благодари судьбу, что ты потерпела неудачу.

Неудачу. Вайолет повернулась и, думая иначе, направилась к выходу, слепо спотыкаясь о невидимый мост сквозь слезы. Она потерпела неудачу. Отец был предельно ясен: показать Драко Малфою буквы, соблазнить его и нанести свои собственные инициалы на его руку, пока он спал. Все знали, что знаки родственной души появляются только у ведьм, но никогда у волшебников, до их первого поцелуя. Отцу потребовались недели мучительных экспериментов, чтобы отпечатать эти золотые буквы на ее руке, и Малфой смахнул их за считанные секунды. Инициалы исчезли, и вместе с ними исчезли и шансы девушки на побег.

***

Драко смотрел, как Вайолет уходит, ее плечи поникли. Теперь они появлялись все чаще, эти ведьмы, щеголяющие золотыми буквами, с тех пор, как вышел еженедельный выпуск Ведьм о Родственных душах.

Разворот на шесть страниц был пронизан ложью и полуправдой, но в нем были правильно изложены основы: в редких случаях, иногда только раз в поколение, рождалась пара волшебных родственных душ, проявляющихся в виде золотых инициалов на руке ведьмы в ее двадцатый день рождения. Остальная часть статьи была чепухой о двух сердцах, бьющихся как одно, и списке “Знаменитых родственных душ в истории”, который граничил с фантастикой. Мерлин и Нимуэ? Дамблдор и Гриндельвад? Родители Гарри Поттера ?

Самое опасное из всего, в статье была фотография предполагаемой метки родственной души, и теперь ведьмы по всей Британии очаровывали, татуировали или рисовали инициалы своих возлюбленных на своих руках. Конечно, в этом не было ничего нового, такие трюки разыгрывались в кругах чистокровных на протяжении веков, но об этом никогда не говорили, не говоря уже о публикации в популярной прессе. Друг Драко, Блейз Забини, посмеялся над возмущением белокурого волшебника, сказав, что если в наши дни это игра, он был рад подыграть, но тогда Блейз никогда ничего не принимал всерьез.

Драко ослабил галстук и вытянул ноги, наслаждаясь редким моментом одиночества. Встреча с его фальшивой второй половинкой почти отрезвила его. Он обнаружил, что замечает мелкие детали: подозрительные пятна на зеленом диване, усталые морщины на лицах ведьм, неровные доски полированного деревянного пола палубы. Луна скользнула за быстро собирающиеся облака, и плавающие свечи клуба вспыхнули, напомнив Драко о Большом зале… Нет, он не стал бы думать о Битве двухгодичной давности.

Вместо этого он встал с дивана и начал кружить по комнате. Были более интересные вещи, о которых стоило подумать. Уже почти пришло время уходить, и ему нужен был только подходящий компаньон. Кто-то новый.

Но там не было никого нового, каждая женщина, которую он встречал, была пьяной, хваткой, стремящейся угодить. В необычно трезвом состоянии Драко теперь заметил, как мужчины украдкой подливают флаконы в женские напитки, женщины накладывают скрытые проклятия на соперниц, представители обоих полов запускают пальцы в чужие карманы и убирают сомкнутые руки. Половина посетителей была под чарами “Незаметности”, делая Мерлин знает что. Несмотря на свой блеск, Хорхекс был таким же темным и опасным, как и остальная часть Лютного переулка.

Драко прислонился к стене, проводя собеседование с кандидатом, когда мимо прошел более перспективный кандидат. Она была маленькой и стройной, одетой в черное кружево, и направилась к бару со скоростью и целеустремленностью, совершенно чуждыми этой обстановке. Драко высвободил руку из-под хихикающей рыжей и последовал за ней.

Ведьма слегка повернула голову, и Драко мельком увидел густые ресницы, округлые щеки, красные губы. Теперь он был прямо за ней, и его глаза проследили изящный изгиб ее позвоночника от смехотворно большого пучка на макушке до края платья с низкой спинкой. Он протянул руку, но она двигалась слишком быстро, слишком решительно, и добралась до бара прежде, чем он успел сделать что-то большее, чем коснуться ее локтя.

Раздраженный, Драко отвел взгляд от пьяного волшебника и сел рядом с ней. Он купит ведьме выпить. Однако она уже делала заказ, говоря слишком быстро и слишком тихо, чтобы он мог расслышать ее слова. Затем, наконец, она повернулась в его сторону, и натренированная улыбка Драко застыла. Что, во имя Мерлина, она здесь делала?