Я твой колоколец–бубенец,отзовусь на каждое касанье,разгоняя утренний свинец,золотыми звякну волосами,пропою короткое: «Пора!»,не влагая горестного смысла,в то, что мы дожили до утраи совсем изжили наши числа…Пять минут судьбы — к лицу лицом,пяти минут судьбы — но телом к телу!..Золотым залётным бубенцомпо твоей душе я пролетела,но — кто знает? — может, над крыльцомв доме, где и так всего в избытке,я когда-то стану бубенцом —певчим наваждением на нитке…
* * *
Мне не вспомнить лица твоего:только сомкнутый угол ресниц,пять морщинок, как будто иглойпроведенных к виску,только горько — счастливый излом,разделивший страдание лбаи мятежную радость глазниц,а ещё… а ещё — ничего,потому что глазам не даногорькой памятью в трещинках губсреди множества лиц отыскатьлишь одно — с расстояния вдоха…
* * *
Всё обошлось. Утешься. Я жива.Опять побег был плохо подготовлен.Я зацепилась платьем за слова,и краткий бунт был тихо обескровлен.Всё обошлось. Будильник вновь взведён,и можно отходить от перепалки……«Мой колосок! Осталось девять дён…» —Аксинья сушит слезы в полушалке…Счастливая — ей целых девять днейгореть огнем — то страхами, то страстью…Что может быть прекрасней и странней,и непереводимей слова «счастье»?..…Всё обошлось. Я — здесь, но сон сбежал…Квадрат окна давно молочно–светел…Мой сонный страж меня не удержал —я утекла в слова. Он не заметил.
РОГНЕДА, ДОЧЬ РОГВОЛОДА
…и нарёк её князь Гориславойво многие скорби,и велел позабыть,что отец нарекал по-иному…Горислава… Горюха…как жизнь тебя скорбная горбит —муж ли, князь ли, насильник —всё омут……не крестом осенясь,меч вложила в сыновью ручонку:«Как отец убивать меня станет —всё помни и ведай!..Не Горюхой умру —отойду непоклонной Рогнедой!А присудится жить —быть мне Богом иным наречённой…»…и судилось ей жить…
ЛЖЕДМИТРИЙ
Нет, не видела мать своего малыша мёртвым, —как явились сказать — только охнула и оземь…Сорок дней и ночей под тяжелой дохой мёрзлада стучала зубами, да выла… Да выть — поздно…Что осталось от глаз, если ночью и днём мокли?Чтобы в крик не кричать, губы жала тугой гузкой,а застряло в мозгу: «Обманули!.. Не он!.. Мог ли?..Не его, не его положили во гроб узкий!..»А когда подвели молодца через срок долгий,где и силы взяла? — растолкав шептунов в свите,затряслась на плече: «Не возьмёте, зверьё!.. Волки!..Нету глаз у меня, да на ощупь скажу — Митя!..»