Мы уходим в себя,как отшельники в домик витой,отболев маятой,оборвав поводки,но — в ошейниках…Отстранённые,потусторонние,каждым атомом посторонние.негонимые,нехранимые,в белый свет, как в копейку,мимо мы.МИМЫ.Умные тениневнятного прошлого,разменянные,подброшенные,хоть родились вполне доношенными,но и вовремя — не ко времени,слабый плод из больного семени,с долгой памятью,с геном совести…«Нет на свете печальней повести»…
ДЖОРДАНИАНА
1.А было всё гораздо проще —был просто город, просто площадь,был просто дождь, слепой, как росчерк,тире слагающий из точек.И был костёр, дымящий в меру,и еретик, предавший веру,и были люди — людям былоплевать, как движутся светила!В чесночном выдохе и прелитолпа визжала: «Зрелищ! Зрелищ!»Менялось всё: одежды, речи,костры менялися на печи.Но, как всегда, платился гений —горели Шиллер, Кант и Гейне,в кострах, как буйные расстриги,чернели книги, тлели книги…Паноптикум вселенской скверны —в нём все костры — во имя веры,в нём в каждом веке — новый идол,и хворост сух, и кремень выдан!Зажечь — и всё, чего уж проще?..Смотри же, город… Помни, площадь…2.Я — Галилей!Не путайте с Джордано.Мне до исхода жить ещё и жить,и маятника тоненькая нитьещё натрёт на слабой шее раны.Я — Галилей.До папского суда,как до Христова возраста распятья,но ТОТ костер, обуглив кромку платья,клеймо мне в сердце выжег навсегда.Я — Галилей,Мой дух ещё в пути,и дьявол плоти рвёт и тянет жилы…На тот костер, что сам себе сложил я,не дай Господь кому-нибудь взойти!Я — Галилей…Не путайте с Джордано.
* * *
Ещё не доросла до пониманья истин,Уже не дорасту до счастья мятежа,До схимы, до вериг, до книг Агаты Кристи,Но — Господи спаси! — как мается душа!Как мается душа, как спорит с жадным телом,Как хочется в круиз по благостным местам,Как режутся слова корявой правдой дела,И устрицы во льду не просятся к устам…Мешаются слова неродственного ряда,И маятника ход ни тише, ни скорей…Уйдя от райских врат, не сунусь в двери ада,И Вечность буду я стоять между дверей…Не всем же дорастать до пониманья истин,До схимя, до вериг до счастья мятежа…Под Лениным себя давно никто не чистит,Но — Господи спаси! — как мается душа!
* * *
Будто жизнь чужую проживаю,будто впереди ещё рожденье —укушу свой палец — нет, живая!У зеркал застыну — привиденье…Пахнет вечер ладанно и густо,певчий дрозд кого-то отпевает…У зеркал застыну — пусто, пусто…Укушу свой палец — нет, живая.Скука электрических каминоввыгнала живой огонь из дома…От меня осталась половина:«сапиенс» остался — умер «гомо».