Провидение зла

– Я тут знаю одно местечко… – приложила палец к губам Фламма. – Вкуснее, чем там, нигде не кормят. И оттуда есть проход в ратушу и на арену. Да-да, прямо на галерею третьего этажа, где не будет никого! Там же просительные Софуса и Муруса, которые заняты только турниром. И мытарские, но у них окна на другую сторону, а все мытари на ярмарке. Так что, красотка, забудь про лестницу и давай сюда свою Катту, с нами пойдет. Она ведь не знает, что должна принести в ратушу? Знает? Выходит, твой секрет еще меньший секрет? Не хочешь попасть впросак, считай каждую служанку живым человеком с глазами, ушами, языком и памятью. Зови, зови свою Катту, не пожалеешь. Там за нами никто не уследит. Кстати, мы ведь можем и на магическое действо посмотреть из окон ратуши! Сегодня разбирают деревянный щит, поставленный для стрелков, так что все будет видно! И еще мне есть что вам рассказать!

…Этот огненно-рыжий вихрь мог завертеть кого угодно. Только что Кама сидела в коридоре у дверей самого несчастного человека в Ардуусе, а может быть, и во всей Анкиде и собиралась если не свести счеты с жизнью, то самое меньшее – не явиться на фехтовальный турнир, и вот она, даже забыв надеть маску, расталкивая толпу, бежит вместе с двумя подружками и пыхтящей за ними служанкой по Ремесленной улице! И ей все равно, следит ли кто-нибудь за принцессой Лаписа или нет.

– Сюда! – крикнула Фламма, показывая на тяжелую дверь в неказистой на первый взгляд башне, служащей внешней подпоркой крайнему, магическому торговому ряду и началом королевского замка, и замолотила в железо кулаками. – Ну, быстрее же там!

Дверь заскрипела, и в щели показалось заспанное лицо стражника.

– Чего надо? – начал он гудеть недовольным голосом, но, разглядев разъяренное лицо Фламмы, заткнулся, а получив чувствительный толчок тонкой ручки в нагрудник, судя по звуку, приложился вместе с алебардой о стену коридора.

– Эта дверь для замковой кухни, – объяснила, обернувшись, Фламма и тут же приняла у заплаканной Катты тяжелый мешок. – Не плачь, хорошая. Все с ним будет в порядке. И радуйся, что подобная пакость случилась именно теперь. Лет через пять его бы ничто уже не спасло. А его нынешний возраст – это время для глупостей и ошибок. Беги обратно к нему. Не век же ваш новый маг будет сидеть у него в комнате? Пошли, у этих дверей стражники всегда спят. Но я-то пока еще считаюсь дочерью короля!

– О чем ты? – с недоумением переспросила Кама, уже в темном, освещенном редкими лампами коридоре, забирая у Фламмы мешок. – Что такое: «беги обратно к нему»? Что ты сказала служанке?

– Кама ясноликая! Принцесса! – рассмеялась Фламма. – Среди нас ты-то уж точно принцесса. Самое главное, не привыкать к слугам, словно к какой-нибудь утвари. Они не утварь! Я тут задумалась, мало ли кто мой отец? Вдруг он – простой человек? Вдруг и я, рыжее чудо, из них? Задумалась да присмотрелась. У них есть лица! Так что не забывай заглядывать им в глаза. Только так ты сумеешь вовремя разглядеть врага или негодяя. Или большую любовь, как сегодня. Неужели ты еще не поняла? Твоя Катта рыдает из-за твоего братца. И я готова вслед за тобой срезать свои волосы, если она уже не побывала в его постели.

– Зачем? – возмутилась Кама. – Что ей делать у него в постели?

– Ну, это даже я знаю, – хихикнула Лава.

– Так ты думаешь… – потрясенно прошептала Кама.

– Иногда, – кивнула Фламма, открывая низкую дверь и выводя подруг на убегающую куда-то вверх винтовую лестницу. – И ты знаешь, мне кажется, что это приносит пользу. Как ты считаешь, твой братец очень красив?

– Без сомнения, – с гордостью ответила Кама.

– В таком случае, позволь мне не поверить, что он до сих пор девственник, – развела руками Фламма. – Хотя дело-то не в красоте… Понимаешь, когда мужчина перестает быть девственником… Матушка сказала мне, что в его походке, в осанке появляется нечто. Нечто свидетельствующее. Кстати, девушек это тоже касается. Так что можешь не заливать мне, что ты уже познала радости любви. Нет. Ни ты, ни Лава.

– А ты? – радостно охнула Лава.

– И я нет, – вздохнула Фламма. – Но с этим спешить не следует. Потому как начать можно только один раз. И, кстати, если в постели твоего братца побывала эта прекрасная служанка…

– Прекрасная? – не поняла Кама.

– Она очень красива, очень, – с некоторым сожалением кивнула Фламма. – Конечно, не столь красива, как ты… Но очень красива. Так вот, в постели твоего братца побывали многие. Уверена в этом.

– Многие? – закинула мешок на спину и поспешила за подругой Кама. – И кто именно?

– Ну, не знаю, – пожала плечами, поднимаясь по ступеням, Фламма. – Опять же следи за лицами. Когда женщина смотрит на того, с кем она была в постели, у нее глаза становятся влажными. Конечно, если все закончилось хорошо. Или продолжается хорошо.

– И это тебе сказала твоя мать? – поразилась Кама. – И ты это с нею обсуждаешь?

– А с кем еще мне это обсуждать? – не поняла Фламма, выводя подруг на открытую галерею, проходящую по крепостной стене. – Я бы обсуждала это с Лавой, но она об этом знает еще меньше меня.