Провиденциалы

– Не хочется вас разочаровывать, Прошина, – иронично парировал Геннадий, выпрямившись и посмотрев на неё. Вена на его высоком лбу слегка проступила. – Однако без поэзии прожить возможно. Хотите верьте, хотите нет, но между количеством поэтов и богатством и здоровьем нации никакой связи не прослеживается: ни прямой, ни обратной, ни опосредованной. Допускаю, что когда-то – когда не было письменности – необходимость в рифмотворчестве была, чтобы запомнить и передать последующим поколениям какую-то важную информацию. К примеру, о гибели Трои.

– Демагог, – буркнула Марина, отвернувшись и сделав вид, что её не интересует дальнейший разговор. Её спутанные пряди качнулись от резкого движения.

– Вот-вот, – продолжал Геннадий с лёгкой усмешкой, бросив на Михаила многозначительный взгляд, – именно этому находят сегодня наши люди употребление поэзии – продемонстрировать своё превосходство над другими: посмотрите на меня, какая я высокоразвитая личность, достигшая высшего градуса божественного посвящения. Не чета вам. – Он сделал паузу, оглядывая собравшихся. – Вы только не подумайте, что я против этой разновидности человеческого творчества. Я сам когда-то писал стихи. Но по многим вопросам придерживаюсь своего собственного, независимого мнения. Взять, к примеру, профессиональный спорт. Здесь то же самое. Я обеими руками за то, чтобы люди занимались спортом. Обычным спортом. Без фанатизма и самокалечения. Я не сторонник того большого спорта, о котором можно сказать словами Льва Кратия: «Спорт – это физкультура, доведённая до абсурда».

– Ну не скажи, Геннадий… – возразил Вадим Николаевич, приосанившись и подняв указательный палец, готовясь произнести важную истину, – спорт – это ведь не только беговая дорожка, но и зрители, в том числе и телезрители. Плюс ко всему, спорт у нас стал показателем могущества государства. Ведь для воспитания успешных спортсменов нужны значительные инвестиции в спорт. А это всё-таки какой-никакой показатель…

– В Древней Греции, Вадим Николаевич, возможно, успехи отдельных спортсменов и были показателем преуспеяния государства, а сегодня это далеко не так, – Геннадий, слегка наклонив голову, его голубые глаза смотрели проницательно, а на высоком лбу снова проступила едва заметная вена. – Наши спортсмены всегда демонстрировали наилучшие результаты на международных соревнованиях, но распад страны это никак не предотвратило. Что же касается зрителей и телезрителей, то, полагаю, лучше самому побегать поутру, нежели сидеть у экрана и наблюдать за тем, как бегают другие – здоровее будете.

– А новые языки зачем изобретать? – негромко спросил Сергей, сидящий рядом, его губы скривились в скептической усмешке. Не поднимая глаз на собеседников, он продолжил, говоря сбивчиво и отрывисто: – Тем более во времена глобализации, когда все стремятся к изучению одного языка, – Сергей слегка поправил очки в тонкой металлической оправе и бросил быстрый взгляд на окружающих, оценивая их реакцию. Его голос стал чуть увереннее. – Язык человека ограничен. Он давно не отражает сути вещей, а пытается словами давать определение другим словам. Математикой надо заниматься. Её язык понятен всей Вселенной.

Сергей был мужчиной лет тридцати пяти. Его худощавая фигура и угрюмое выражение лица сразу бросались в глаза. Волосы у него были тёмно-каштановые, густые, но слегка растрёпанные. Лоб высокий, покрытый едва заметными морщинками. Переносицу украшали очки в тонкой металлической оправе, за стёклами которых скрывались тёмные, слегка прищуренные глаза. Они смотрели на окружающих с превосходством, оценивая каждого собеседника и находя его не совсем достойным. Лицо его было угловатым, с тонкими губами, часто кривившимися в скептической усмешке. Одет он был в светлую рубашку, слегка помятую. Руки тонкие и длинные, с сильно выпирающими венами, постоянно теребили какой-то предмет – то ручку, то листок бумаги. Он сидел слегка сутуло, редко смотрел прямо на собеседника, предпочитая изучать невидимую точку в пространстве. При вовлечении в разговор он бросал скупые реплики, говорил сбивчиво и отрывисто. Его речь была наполнена намёками и недосказанностями – полное объяснение своей мысли он, видимо, считал пустой тратой времени.

Марина, поджав губы и с лёгкой насмешкой в глазах, начала читать стихи, но уже что-то из цифровой поэзии:

17 30 48
140 10 01
126 138
140 3 501…

– Не передёргивайте, Прошина, – недовольно буркнул Сергей, нахмурив брови и бросив на неё сердитый взгляд.