Провидец Энгельгардт

Земству пришлось создавать систему начальных народных училищ заново, преодолевая множество препятствий со стороны власти, которая, с одной стороны, понимала необходимость грамотности для работников нарождающегося индустриального общества, а с другой – опасалась роста связанных с этим атеистических, народнических и революционных идей.

Земская школа была большим шагом вперёд по сравнению с прежними церковно-приходскими школами и школами грамоты, она давала гораздо более полное, более современное и систематическое образование. Основной её тип – школа с трёхлетним обучением. В большинстве своём школы были одноклассными, один учитель обучал сразу всех учащихся – и первого, и второго, и третьего года обучения. В земской школе, кроме чтения, письма, счёта и Закона Божьего, преподавались природоведение, история и география. В некоторых школах учили рисованию и пению, преподавали гимнастику, давались также начала ремёсел, садоводства, огородничества и пчеловодства.

При этом в земской школе не изучали алгебры, геометрии, тригонометрии, что делало практически невозможным поступление окончивших её в гимназию. Известный журналист-правдист Виктор Кожемяко написал о своём отце, который самостоятельно преодолел этот барьер, получил образование и стал лесником. А его друг, с которым они вместе начинали штурмовать этот искусственно созданный правящим классом барьер, не выдержал напряжения и имел серьёзные проблемы со здоровьем, так и оставшись без гимназического образования.

Материальное положение и бытовые условия большинства учителей земских школ были весьма тяжёлыми, о чём можно судить, в частности, по произведениям Чехова. А ему можно верить, не только потому, что он вообще отличался в своих произведениях редкой правдивостью, но и потому, что был попечителем и устроителем ряда земских школ в Подмосковье и в Ялте. Каково было жить учителю школы (о котором писал Чехов), получавшему 23 рубля в месяц, имея на своём иждивении жену и четырёх детей? Он в тридцать лет был уже совсем седой и до такой степени забит нуждой, что, о чём бы с ним ни заговаривали, он всё сводил к вопросу о жалованье и о необходимости его увеличения. А ведь были школы, где учителям платили всего по 15 рублей в месяц, – этого не хватало даже на пропитание. Преподаватели гимназий относились к среднему классу, а профессоров вузов можно было считать вполне обеспеченными людьми.

При всех её успехах, Россия ещё намного отставала от развитых стран Запада и по числу учащихся, и по доле грамотных в общем населении страны, и по числу учителей на 1000 человек населения, и по количеству университетов и численности студентов. Среди призываемых в армию свыше трёх четвертей оказывались неграмотными.

Крестьяне составляли 85 процентов населения России, а крестьянских детей в школах всех типов было всего 15 процентов.

Хотя земству удалось повысить уровень образования крестьянских детей, однако подлинной культурной революции в царской России так и не произошло, эту задачу пришлось решать уже Советской власти.

Писал я также и о подвигах медиков, создававших в России самобытную систему земской медицины, которую не случайно на Западе назвали «русским чудом».

На момент проведения земской реформы (введения местного самоуправления) услугами врача в любой момент могли пользоваться, кажется, только принадлежащие к высшему обществу. Медицинская помощь даже городскому населению в России была развита крайне слабо, а на селе, где проживало почти 90 процентов населения страны, она практически отсутствовала – об этом говорилось даже во всех официальных отчётах, не говоря уж о художественной литературе.

В уездных городах существовали больницы, но они по большей части пустовали. Ими пользовались в основном горожане, да и то лишь при крайней необходимости, потому что обстановка там была как в казематах. В помещениях поражали скученность (кроватей ставили столько, сколько позволяла поверхность пола), зловоние (вспомним «Палату номер шесть» Чехова) и грязь, «удобства» были во дворе зимой и летом, питание больных было более чем скудным.

Из деревень в больницы почти не ездили, да и лечение там было платным, что было разорительным для крестьянина «третьим налогом», если первым считать повинности, а вторым – расстройство хозяйства из-за болезни. А.Н. Энгельгардт, который стал хозяйствовать в деревне, когда земская медицина делала только первые шаги и врачей в деревне ещё не было, рассказывал, как он помогал заболевшим крестьянам, давая им касторовое масло, английскую соль, перцовку, чай. Он на собственном опыте убедился, что насчёт лечения, в случае болезни, в деревне очень плохо не только крестьянину, но и небогатому помещику, которому не по карману посылать в город за доктором, потом за лекарством. Вот чем был обусловлен его вывод: «доктор теперь доступен только богатым помещикам…».