Провидец, или Ловец вещих снов

А что Нина Валерьевна? Она так же педантично и немногословно проделала все оставшиеся инъекции лориксена, и через три дня мы распрощались.

Глава 11

Не дожидаясь окончания курса инъекций лориксена, я продолжил свои упражнения с памятью, со снами по моей методике их фиксации и анализа. Я понимал, как это важно именно сейчас, ведь я ожидал и надеялся, что скоро должен проявиться тот эффект, ради которого затеял всю эту канитель с лориксеном, — мне должны были начать сниться эти самые «вещие сны», я должен был понять это, поймать этот эффект.

Но как отличить вещий сон от обычного, того, в котором человек видит просто образы, порожденные его спящим мозгом? В этом-то и должна была помочь мне моя методика, которую я на какое-то время забросил в связи с последними событиями.

Появление Ольги в качестве медсестры у меня в квартире грозило вообще увести все мои помыслы и чувства в совершенно другую сторону. Но Ольга исчезла так же неожиданно, как и появилась, и это вернуло меня к моей задаче. Нет худа без добра — я вновь погрузился в проблематику вещих снов.

Ко мне, человеку, который специально занимался этим, умение распознавать вещие сны пришло не сразу, не одномоментно, потребовалось терпение и время. Сейчас я знаю, что вещие сны совсем не редкость. Почти каждую ночь мы видим картинки из будущего, вот только не понимаем этого. Однако свой первый вещий сон я распознал фактически сразу, и это спасло мне — ни много ни мало — жизнь и окончательно убедило меня, что я стою на правильном пути.

Мой первый вещий сон приснился мне после пятой инъекции лориксена — точно так же, как и в случае с Лерой, ей ведь тоже вещий сон приснился после пятой инъекции. Той ночью меня мучили кошмары. На утро, как это обычно бывает, все они забылись, кроме одного. Тот сон не мог не запомниться — слишком он был трагичен. В нем меня убили.

Было это так. Я стоял на платформе метро, и кто-то с силой толкнул меня в плечо прямо под прибывающий на большой скорости поезд. Вспышка света в мозгу, и… Сон на этом обрывался.

Не знаю, как у других, а у меня, когда я вижу кошмар, в какой-то момент где-то на периферии подсознания, основная часть которого занята сновидениями, вдруг просыпается маленький кусочек сознания, который дает мне понять, что кошмарные события — это всего лишь сон. Он как бы успокаивает меня: не волнуйся, это лишь сон.

Так было и в этот раз — включился этот кусочек сознания. Он мне дал понять, что это всего лишь сон. И он же извлек из памяти очень важную информацию: я вспомнил о втором сне дочери, вспомнил ее взволнованный рассказ. Ведь ей же приснилось то же самое! Ее тот сон очень напугал, поэтому она приехала и предупредила меня, рассказав о нем.

Что же получается? Два человека видели один и тот же сон, в котором они увидели предполагаемое очень важное для обоих событие будущего. Это не могло быть случайностью. Это, конечно же, два вещих сна у двух разных людей, источником информации для которых было одно и то же событие в будущем!

По выработавшейся уже к этому моменту привычке, проснувшись, я проанализировал этот свой сон по своей методике и отнес его к классу «вероятно, вещий сон» со степенью вероятности 85 %. А учитывая тот факт, что такой же сон приснился и дочери, вероятность того, что это вещий сон, становилась почти стопроцентной.

Стоп! А вот тут ошибочка! Те 15 %, которые приходились на то, что это НЕ вещий сон, никуда не могут деться, ведь остается вероятность того, что мой мозг, зная о втором вещем сне дочери, мог воспроизвести это знание в виде этого моего кошмарного сна.

Сомнения опять обрушились на меня. Боже! Мне, наверное, никогда не избавиться от них.

И тем не менее… Несмотря на все эти мои сомнения, я отнесся к этому кошмарному «вероятно, вещему сну» со всей серьезностью, поскольку он касался слишком важной для меня вещи — моей жизни. Поэтому я решил принять какие-то меры на тот случай, если этот сон действительно вещий.

Итак, если этот сон — вещий, то это значит, что на меня будет совершено покушение. Мне совершенно не улыбалась перспектива попасть под поезд метро, и я стал думать, как этого избежать.

Основная проблема состояла в том, что я не знал когда. Через день? Через неделю? Через год? То, что осталось у меня в голове от виденного сна, ничем не указывало на время этого события. Даже место — метро — осталось в памяти как-то схематично, без деталей, и понять, что это за станция, я не мог.

Продолжая размышлять, я пытался ухватиться хоть за какую-то ниточку, которая позволила бы мне вытянуть полезную информацию о времени и месте этого события.

Многое еще зависело от того, чем должно было быть это нападение на меня — случайной выходкой какого-то психа или заранее спланированной акцией.