Провидица (ЛП)

— Каждую ночь, когда я оставляю тебя и заползаю в свою холодную постель, я испытываю боль. И дело не в сексуальной неудовлетворенности. Мне нужно держать тебя в руках. Чувствовать тебя. Вдыхать тебя. В то мгновение, когда ты целуешь меня, шепчешь мне, что любишь, я отдаю тебе часть себя. Но любовь к тебе питает мою душу. Целуя, ты подтверждаешь то, в чем я уверен глубоко в моем сердце, мы с тобой должны быть вместе, — он вытер слезу с моей щеки. — Ты знаешь, когда я выхожу утром и не вижу тебя у окна, меня холодный пот прошибает? Мой худший кошмар — то, что я могу потерять тебя из-за Норн или глупых Смертных, беззаботно использующих магию. Я сделаю все, сражусь с кем угодно, лишь бы ты была в безопасности, поэтому никогда не думай, что я не слушаю то, что ты говоришь. Все, что ты думаешь и говоришь, важно для меня. Если понадобится целая жизнь, чтобы убедить тебя…

Я прервала его своими губами, вкладывая в поцелуй всю любовь своего сердца, показывая то, что не могла выразить словами. Когда мы оторвались друг от друга, Торин усмехнулся, и сексуальный звук прокатился волной по моим обострившимся чувствам.

— Я должен чаще рассказывать тебе о своих чувствах — поддразнил он.

Я обняла его.

— Ты это делаешь каждым взглядом и улыбкой, каждым прикосновением и поцелуем

— Хорошо. Могу я сейчас дышать? — пробормотал Торин, и я обнаружила, что прижала его лицо к своей груди. Я успокоилась, откинулась назад и принялась рассматривать его прекрасно вылепленное лицо — точеные скулы и умелые губы, знающие толк в поцелуях. Он лениво изучал меня, его яркие голубые глаза сверкали под этими невероятно длинными ресницами.

— Знаю, иногда со мной бывает трудно.

Он усмехнулся.

— Это преуменьшение.

— Ладно, я настоящая заноза в заднице.

— Точно, — он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.

— И я не умею рассказывать о том, что я чувствую к тебе.

Его брови взлетели

— О да, ты орешь. Много. Но ты действительно хорошо умеешь показывать.

Сейчас он меня дразнил. Когда-нибудь я ему собираюсь показать кое-что впечатляющее.

— И иногда я действительно могу быть против тебя.

— Не, я люблю, когда ты собачишься. Заметь, мы зажигаем намного жарче после того, как поцапаемся. Ни на что это не променяю. Если ты превратишься в слабачку, то обещаю тебе прямо здесь и сейчас, что сделаю твою жизнь печальной. Я невыносим, когда начинаю все время придираться, — он чмокнул меня в нос. — Ты связалась со мной.

Глаза Торина светились силой его чувств, и я чувствовала себя глупо, глупо даже для моей более ранней реакции. Этот мужчина обожал меня. Я не знала, что я сделала за семнадцать с половиной лет, чтобы заслужить его, но мне чертовски повезло.

Мы просто сидели, я, обняв его за плечи, он, обвив руки вокруг моей талии. У меня остались вопросы. К некоторым из них я не знала как и подступиться. Мне неловко было спрашивать про его отца, но я должна была узнать.

— Так на чем мы остановились, прежде чем ты меня отвлек? — спросила я.

— Мы закончили, — он поднял меня и бросил на кровать. Я подавилась криком, замолотив по воздуху руками и ногами. — Мне надо кое-куда сходить, ведьма. Кое-чем заняться.

Я смотрела, как он тянется за носками.

— Твой отец умер раньше матери?

— Нет, — он натянул один и потянулся за вторым.

— Где он был, когда она горевала?

— Со своими любовницами в Аквитании… или это было в Лондоне? Моя мать в это время оставалась в поместье одна с крестьянами

— Ублюдок.

Торин хмыкнул.

— Я думаю, она предпочитала оставаться одной.

— В конце она узнала о тебе? Я имею в виду, ну, ты понимаешь, ты пожал ее?

Торин остановился в процессе обувания сапога, и я подумала, что он не ответит.

— Я хотел, но не мог. Я хотел рассказать ей обо мне и о том времени, что мы провели вместе, хотя она и не знала, что я рядом. Она была очень больна до самого конца.

О, нет. Значит, душа его матери была во владениях Хель.

— Ты видел когда-нибудь ее душу?

Он покачал головой, отводя от меня взгляд. Одна нога наконец была обута.

— Я искал ее. Когда Эндрис обратил Малиину и Ингрид, мы оба отбывали повинность в Хель около десятилетия. Там я продолжил поиски, но Хель огромен, и души там не такие, как в Валгалле. Они не тренируются днями напролет, готовясь к Рагнареку, а разлучаются только по ночам. Души стариков и больных в Залах Хель покоятся в мире. Они отправляются туда на отдых. Порочных изгоняют на Берег Костей, остров проклятых, где им уготована своя судьба.

Кора сказала мне, что это пытки, которые длились вечно. Я вздрогнула.

— Надеюсь, некромант, который ее убил, гниет на этом острове.

Торин коротко хохотнул:

— Я знал, что ты мстительная ведьма.

— Он этого заслужил, — я не думала, что можно любить его больше. Но ощущала это сильнее, чем когда-либо.

Улыбка исчезла с его губ.

— Мне жаль, что я не мог сказать ему, что знаю, что он сделал, но путешествие на остров опасно, там легко угодить в ловушку. Богиня Хель отправляет Гримниров на Берег Костей в наказание, — Торин встал. — Ладно, Веснушка. Время историй подошло к концу. Мне нужно поговорить с Эхо об амулете.

— Нам нужно поговорить с Эхо, — поправила я.