Провидица (СИ)

Она боялась запертой клетки, в которой её с детства держали, будто чумную. Только сейчас ясновидящая поняла разницу между тем, что было и тем, что есть сейчас. Александра не могла назвать себя полностью свободной. Она принадлежит семье Сакамаки и хоть всё это время она была под пристальным взором слуг и охраны, однако, не смотря на это, она никогда не чувствовала себя рабыней или заключённой, как в Ватикане. С ней всегда обходились исключительно, как с королевой. Никто не смел обращаться с ней как-то иначе. Строгая субординация, дисциплина и уважение – вот, что она видела у себя во дворце.

- Сама фамилия Хайнц защищает меня. Мой муж и все остальные бессмертные встанут стеной за меня. Благодаря вампирам и моему мужу я обрела дом, семью, покой, защиту и сильную любовь – всё то, чего никогда не находила в Риме. Теперь я всем сердцем и душой принадлежу другому миру и это мир вампиров.

Генрих кипел от злости. Он аж дрожал от гнева, что на него накатил, – Раз ты выбрала сторону короля вампиров и больше не вернёшься в Ватикан, то это значит, что ясновидящая больше нам не нужна, – тихо прошипел он, крепко сжимая кулаки. Александра испугалась. Что значит “не нужна”? – Господь мне свидетель, я очень уважал вас, как прорицательницу, однако, если вы больше не собираетесь служить церкви, то ваша жизнь потеряла для Ватикана какой-либо вес… как и для меня.

Резко подняв голову, Генрих вынул откуда-то спрятанный, длинный нож с блестящим лезвием. Александра испугано отскочила назад. Она даже не успела позвать на помощь, как заострённое лезвие проткнуло её насквозь в районе живота. Генрихом, словно завладела всемирная злость. Он так долго был одержим идеей вернуть ясновидящую в лоно церкви, но, получив от неё столь прямой отказ, он просто не смог стерпеть такого оскорбления и обиды.

Парень освирепел, не смог сдержаться. От него чувствовалась непреодолимая жажда убийства. Он действительно хотел убить Александру, наивно полагая, что так избавится от всех проблем. Он беспорядочно со всей силы нанёс ей пять ударов в живот. Кровь полилась струями и, даже когда она, перестав сопротивляться начала оседать на землю, безумец не остановился. Он продолжал бить её ножом туда, куда только попадал.

“Если ты отказываешься принадлежать Риму, то ты не должна принадлежать никому. Я не отдам тебя королю вампиров. Только смерть освободит тебя от него. Я сделал всё правильно, ведь теперь ты, как и хотела, свободна.” – стоя с окровавленным ножом в руке, он снизу вверх смотрел на лежащую среди разноцветных роз девушку. Она была вся залита кровью. Платье окрасилось в алый цвет, как и её губы, из которых струями текла густая красная жидкость.

Сама Александра не успела даже позвать на помощь. Её лишь снова и снова пытались добить.

После того, как тело девушки перестало двигаться, Генрих наконец-то пришёл в себя. Опомнившись, он фанатично смотрел, то на нож и свои окровавленные ладони, то на подругу детства, истекающую кровью прямо перед ним. Испугавшись того, что сотворил, парень бросил нож на землю, а сам убежал, куда глаза глядят, при этом ещё и успевая спотыкаться.

Священник даже и не подумал о том, чтобы попытаться спасти, истекающую кровью, девушку, позвать на помощь. Вместо этого Генрих предпочёл сбежать.

“…раз уж ты не можешь полностью принадлежать церкви, то твоя жизнь больше не имеет для нас значение.” – эти слова крутились, будто заевшая плёнка, в голове у истекающей кровью Александры. От одних только слов Генриха ей хотелось умереть, ведь церковь вновь её предала. Ватикан всегда использовал её, а теперь ещё и пытался убить, не получив желаемого.