Провидица

— Забудь! — гневно гаркнул Корвель и кивнул слуге. — Унеси. — Затем вновь вернул свое внимание отцу Бальдуру. Кати накрыла руку князя своей ладошкой, и он перевел дух, понемногу успокаиваясь. — С этого дня трезвей и благочестивей вас не будет служителя Святых Защитников.

— Во хмелю черпаю я мудрость…

— Дурость ты черпаешь! — снова вскипел князь. — Мне нужен тот, кто сможет нести людям слово Святых, а не свинья в рясе. Я все сказал.

Отец Бальдур одарил Корвеля укоризненным взглядом и возвел очи к потолку.

— Прощаю я навет черный, ибо смиренен, как ягненок, и душою чист. Покоряюсь силе и уповаю на милость сердечную, да простят тебя Святые, мой князь.

— Ты меня и отмолишь, — усмехнулся Гален.

— Больше некому, — философски согласился отец Бальдур и посмотрел на лаиссу Альвран, вдруг произнеся с искренним сожалением. — Эх, слаб стал, память подводит, а ведь не все забывать хочется. Вот смотрю я на вас, благородная лаисса, и думаю, не о том месте меня Святые памяти лишили, ох, не о том…

— Да ты в своем уме, святоша?! — взревел Корвель, осознав, о чем сожалеет служитель.

Поняла и Катиль. Она возмущенно вспыхнула, закашлялась и стремительно поднялась из-за стола.

— Знаете, отец, — ледяным тоном произнесла девушка, — чем больше узнаю вас, тем меньше у меня веры в благочестие служителей Святых, и тем меньше веры их речам. Коли вы не возьметесь за разум, боюсь, я и вовсе разуверюсь, о чем непременно напишу Верховному отцу-служителю.

— Ябедничать нехорошо, — надулся отец Бальдур. — А то, что о ножках ваших сожалею, так то не из похоти и срамных желаний, а лишь ради благодарственной молитвы за спасение моей жизни от расправы злонамеренного Даги, чтоб Нечистый драл его всю ноченьку. А вы сразу Верховному.

— Пошел вон, отец, пока я не свернул тебе шею! — кулак князя опустился на стол, и посуда жалобно звякнула, подпрыгнув.

— Пожалуй, пойду помолюсь за ваши души, — покладисто согласился служитель и поспешил к выходу, но у дверей остановился. — Однако же ярость Святыми порица…

— Вон! — заорал Корвель, вскакивая с места, и отец Бальдур исчез в мгновение ока. Гален вновь сел, все еще гневно сверкая очами. — Нет, ну каков подлец?! — вопросил он и взглянул на лаиссу. — Катиль, что с вами?

Девушка сидела, спрятав лицо в ладонях, плечики ее вздрагивали, и до князя донесся всхлип. Мужчина спешно встал и приблизился к лаиссе.

— Лаисса Альвран… Кати…

Она откинула голову назад и захохотала в голос. Гален застыл, изумленно глядя на девушку, а Катиль все хохотала, утирая выступившие на глазах слезы.

— Святые, не могу, — выдавила лаисса с подвыванием. — Ласс Корвель… — И она зашлась в новом приступе смеха.

Князь невольно хмыкнул, поддаваясь заливистому смеху Катиль, но все же сдержался и строго спросил:

— Что вы увидели в происходящем смешного, дорогая моя лаисса? Совершенно зарвавшийся мерзавец.

— Ласс Корвель, — лаисса сумела подавить смех, — предлагаю отправить к королю подарком отца Бальдура. Он его доведет до удара, а там и мы в столицу спокойно войдем. Забавней и находчивей человека я не встречала. Он, наверное, и Нечистого с ума сведет своими речами и наглостью. — И девушка вновь рассмеялась.

— Отец короля и вовсе развратит, — усмехнулся Гален, окончательно успокаиваясь. — Впрочем, мысль разумная. Он сможет споить Сеймунда до смерти, а если хмеля не хватит, так заговорит до полного изнеможения.

Катиль расхохоталась с новой силой, прячась за ладонями, а Гален, пользуясь тем, что лаиссе сейчас не до него, любовался девушкой. На губах его играла мягкая улыбка, и от звонких переливов девичьего смеха на душе становилось легко и радостно. Среди забот, которыми полнились дни князя, недолгое время, проведенное в обществе Катиль, неизменно приносило отдохновение. Где бы им не приходилось находиться: на дороге, в чужом замке, в лесу, в горах — Катиль дарила князю ощущение уюта.

Даже давно заброшенный и полуразрушенный монастырь в Высоких горах, где они жили, вот уже почти три месяца, стал Галену Корвелю домом, потому что где-то рядом всегда был маленький синеглазый воробышек. И пусть иногда они не виделись до вечера, но сознания того, что девушка так близко, что стоит лишь подняться вверх по каменным ступеням и войти в монастырь, как можно будет перекинуться с лаиссой парой слов. Корвель так и делал порой. Оставлял воинов на попечение Даги и направлялся к монастырю, находил Катиль и спрашивал, не нуждается ли она в чем-нибудь. Лаисса Альвран короткое мгновение растерянно смотрела на князя, словно его приход застал ее врасплох, на щеках девушки проступал румянец, и она дарила мужчине короткую, но искреннюю улыбку. После чего становилась вежливо-отстраненной и благодарила за беспокойство. Именно ради первых мгновений Корвель и искал Кати, наслаждаясь и ее смущением, и румянцем, и кроткой приветливой улыбкой.