Провинциал

Благотворительный смысл "Интернета", по Соросу, состоит в том, что информация - очень дорогой товар. А "Интернет" - система бесплатная. И если бесплатная информация о товарах равномерно поступает во все страны мира, переливаясь свободно через границы, то - как следствие - и сами товары распределятся равномерно по разным странам и станут доступны всем. Как любая схема, эта - весьма ограниченна. Она не учитывает, например, политические режимы, пограничные барьеры, наконец, не учитывает исторические пути разных стран, их особенности, специфику. И - извечную подозрительность к иностранцам. Которая есть везде, не только в России.

В этом смысле Сорос, конечно, идеалист. Во всех прочих смыслах - грубый материалист.

Абсолютно земной человек. И, думаю, адекватно оценивающий свою роль.

РОКФЕЛЛЕРЫ

Из этого всемирно знаменитого клана я знаю двоих: Дэвида и его жену. Встречались дважды - в Штатах и на приеме у Ельцина.

Люди, пережившие десять президентов США. Десять! Люди, которые чувствуют себя, конечно, гражданами Соединенных Штатов и одновременно являются ходячей историей мира. Общались даже со Сталиным.

К России относятся с любопытством, но без всякого коммерческого интереса. Вкладывать деньги в Россию не будут: преклонный возраст не позволит воспользоваться результатами российских инвестиций. Рисковать нет смысла! Производят впечатление людей сытых и довольных. Их устраивает абсолютно все, в том числе их возраст и здоровье. Очень симпатичные, как многие американцы.

РОСТРОПОВИЧ

Ростроповича я впервые увидел, когда мне было лет пять. В Сочи. Он приезжал туда на концерты. Мать водила меня на концерты классической музыки: на Рихтера, Гилельса... Все они, как водилось в те времена, отдыхали в Сочи и одновременно давали концерты.

Ростропович играл, мне кажется, в Зимнем театре. Я ничего не понимал. Но восторженное отношение матери к исполнительскому искусству Ростроповича запало мне в душу. С тех пор его имя всегда было для меня символом чего-то недосягаемого, светлого и великого.

В следующий раз я увидел его - веселого и жизнерадостного - уже в 1994 году, когда Ростропович присутствовал у нас в Нижнем Новгороде на Сахаровском фестивале. На меня произвели сильное впечатление его неуемная энергия, оптимизм и чувство юмора, обаяние, умение расположить к себе людей. Точнее, так: у всех, кто с ним общается, немедленно возникает чувство, что Ростропович - очень хороший и добрый человек. И к тому же патриот.

Более близко, долго и подробно мы с ним общались в 1996 году, когда Ростропович приехал на день рождения Гусмана, в каком-то смысле своего учителя, и на открытие фестиваля имени Сахарова. На этот раз он приехал не один, а со своей женой, Галиной Павловной Вишневской, о которой ходили легенды. Не только как о великой певице, но и как об очень властной женщине, которая держит Ростроповича в ежовых рукавицах.

Откровенно говоря, общение с этой счастливой семейной парой не создало у меня впечатления о ежовых рукавицах. Вишневская, конечно, женщина очень сильная - недаром она играет роль Екатерины II в одном из спектаклей. Но Ростропович - тоже не слабый. Можно быть более мягким внешне, но при этом достаточно твердым и жестким по натуре, по убеждениям.

Что меня более всего восхитило в эти дни, проведенные с Ростроповичем и Вишневской? Я понял наконец, что есть настоящие русские патриоты. Вот такие люди, без истеричных заявлений о каком-то там особом пути России, а просто с желанием реально помочь, в первую очередь слабым и обездоленным.

Мы с ними создали здесь, в Нижнем, фонд Ростропови-ча - Вишневской. Главная задача фонда - строительство больницы в Вачском районе. История это довольно интересная. Ростропович заявил, что приедет в Нижний только в том случае, если я найду ему какую-нибудь захолустную деревню, где можно будет построить больницу европейского класса. Больницу для детей и женщин, чтобы они не должны были ездить куда-то далеко, в большие города и тем более за рубеж, за медицинской помощью, иногда элементарной.

Разговор этот состоялся в начале 1996 года, когда Слава летел из Парижа в Лондон. Звонил он мне из самолета. Я ему тогда назвал Вачу.

Такой опыт у него уже был в Петербурге. Но Петербург - вторая столица России, а у некоторых интеллигентов сохранилось убеждение, что возрождать Россию надо с провинции. Ростропович, возможно, под влиянием Михалкова, а возможно, из каких-то еще более сентиментальных соображений, посчитал эту идею правильной.

Ростропович вообще человек удивительный: вокруг него всегда создается светлое и радостное поле. Не чувствуешь себя сконфуженным, замкнутым, приниженным, чувствуешь себя, наоборот, нормальным и свободным.

Меня удивляет огромная энергия, которая в нем сохранилась, несмотря на немалый возраст. Удивляет и неиссякаемое желание помочь России, хотя он Россией обижен.